Катерина Джеймс - Одуванчик: Воспоминания свободного духа

Я попросила Овидия, моего нового мужчину, совершить со мной небольшую прогулку в Палм–Спрингс. Я собиралась посетить дом моего отца, нравится ли это С. или нет. Мы оказались на месте удивительно вовремя. Всё, что принадлежало моему отцу, было уже вынесено из дома и убрано. А в двухстах шагах от дома мы увидели отъезжающий мусоровоз, из которого видны были вещи, которыми при жизни отец так дорожил.

Овидий поддержал меня в моём порыве, и я нырнула в груду перемешанных, оказавшихся ненужными новым хозяевам воспоминаний. Ужасно больно, но то и дело я откапывала маленькие сокровища, которым водитель мусоровоза тут же называл цену. Моё сердце сжалось, когда я выудила смятый саквояж, в котором оказался тщательно уложенный отцовский костюм гонщика. Потом я нашла его надтреснутый шлем, с его именем и золотыми крыльями по бокам. Я хорошо помню, как ему шёл этот наряд. Ещё я нашла фарфоровые розочки, подаренные мною ему на прошлое Рождество, и единственную оставшуюся фотографию его родителей, моих дедушки с бабушкой. И кучу семейных фотографий, среди которых была и моя, которую он держал у себя у изголовья, но стекло уже успели разбить. Я зарылась ещё глубже и вдруг обнаружила остатки пластмассового самолёта времён Второй Мировой войны, которого он склеил и раскрасил будучи ещё ребёнком.

Ради Бога, кто–нибудь скажет, как моему отцу угораздило пустить этого человека в свою жизнь!? И вот теперь я в смятении перед этой ужасающей реальностью.

Я переговорила с несколькими адвокатами, считающими моё дело безоговорочно выигрышным и предельно ясным, но ни один даже пальцем не пошевелит без аванса в десять тысяч долларов. И мне пришло на ум, что борьба будет стоить мне целого состояния. И ещё, мне показалось, что адвокаты не очень стремятся выступать против своего коллеги. Также потребовалась собрать целую пачку документов, и ещё найти автора так называемого Сертификата Независимой экспертизы, которым обезопасил себя С.. Такой Сертификат был создан для того, чтобы остановить неразборчивых в средствах юристов от обкрадывания престарелых и немощных клиентов. В случае если какой–либо клиент захотел бы оставить своему поверенному деньги, например как подарок, или собственность, такое завещание должно быть подтверждено независимыми экспертами и подписано другой адвокатской конторой, только в таком случае дар оказывался легальным. Большинство поверенных оформляют такие дары на своих жён или ближайших родственников, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание.

Я нашла того «независимого» юриста, который «провёл экспертизу» последнего завещания моего отца. Он вызвал во мне бурю вопросов. Он уже дважды подозревался в подлогах и имел длинный, на двух листах «послужной список» предъявленных ему претензий. Детали стали проясняться. Если он не подтверждал этого завещания, у С. не оставалось ни единого шанса, но даже если это и было сделано его руками, его честность должна быть поставлена под сомнение. После нескольких звонков, оставленных без ответа, змея всё же выползла на поверхность, и сказала, что не может вспомнить встречалась ли с моим отцом или нет, даже когда сказала, что тот был транссексуалом. (Разве забыть такое возможно?) Мой отец, как всегда, превзошёл себя — все документы были оформлены на его вымышленное женское имя. История начала быстро покрываться плесенью: С. успел закрыть отцовские банковские счета и выставить его дом на продажу.

Прямо на месте, в Палм–Спрингс, я нашла адвоката, специалиста по наследственным делам, который за пять тысяч аванса и тридцать три процента с наследства или за сорок, если нам придётся возбуждать следствие, заинтересовался моим случаем. Я чувствовала себя так, как если бы на меня в дороге напали грабители, но времена их уже ушли, и я не позволю какому–то проходимцу так откровенно грабить меня.

Я позвонила Роджеру Долтри и рассказала, в какое затруднительное положение попала, и без лишних расспросов он на следующий же день выслал мне по почте чек на пять тысяч долларов.

Адвокат, которого я наняла, занимался установлением и подтверждением законности завещаний уже почти пятьдесят лет и показался мне достаточно опытным. Но к несчастью, у него не оказалось бульдожьей хватки на этом поприще. По моей просьбе он провёл экспертизу на предмет подделки, и специалист, к которому он обратился, подтвердил, что подпись сфальсифицирована. Сильной стороной моего адвоката были тонкости наследования, а не криминальное расследование. Я оббила многие пороги, и сносила уйму пар туфель, прежде чем он подшил для меня в папку все нужные для моего дела документы.

В первые дни С. не воспринимал мою деятельность всерьёз; напыщенный и элегантный, он отказывал мне даже в просьбе ознакомить нас с финансовой стороной отцовского наследия. Но со временем ему пришлось предоставить нам доступ к некоторым счетам. Так выяснилось, что С. клал кое–какие суммы на счета, к которым имел доступ, постепенно обрабатывая моего отца. Кобра, самая настоящая кобра! Он даже платил за него налоги!

Это был тяжёлый год, но мои судебные попытки не оказались тщетными. Я была близка к тому, чтобы

Мои старые товарищи, Патти д'Абанвиль и мисс Памела, ещё больше сплотились во время моего дела. Патти, прилетевшая из Нью–Йорка, и Памела, которая только–что почистила лицо лазером, и вся кожа её была ещё воспалена, прибыли на суд готовые дать показания.

Мы все решили отправиться на вместительном Вольво Овидия, предполагая это длительное путешествие провести в комфорте, но на полпути, в самом центре раскалённой пустыни умер кондиционер. Как вам сорок пять градусов в тени? Бедное лицо Памелы покраснело краснее помидора, с которого сняли шкурку. Пам намазала его специальной антибиоточной мазью, и от жары у неё был вид, как если бы с лица начала стекать кожа, а чтобы такое не случилось с нашими мозгами, мы во весь голос спели не по одному разу все песни Битлов, какие только знали, потому что глазам нашим вид бескрайнего бесплодного белесого ландшафта не приносил утешения.

Как только мы прибыли в нашу гостиницу, мы все вчетвером ринулись к спасительному бассейну, и плескались там, как легкомысленные подростки; да, именно так и было!

Расследование забрало все мои силы. Я проанализировала и исследовала каждый закоулок, заглянула под каждый кустик. Не осталось ни клочка, которого бы я не победила, но… если я что–то всё–таки упустила? Я старалась смотреть на всё с оптимизмом; мне зажгли зелёный свет и помогали искусные специалисты. Это как в шахматах, побеждает тот, кто много трудится дома, кто ведёт честную игру, и кто знает, как лучше проскользнуть сквозь скользкую щель. Это отдельный, точный язык, тайные слова которого записаны молочными чернилами в сводах законов; ничего приятного для глаза, всё только по существу.