Род Вейнбер - Рок–роуди. За кулисами и не только

Но мы не забывали свои английские корни; мы всегда устраивали себе роскошные воскресные обеды. Мы ценили английские традиции и тарелки с ростбифом и Йоркширским пудингом украшали наш стол. Но мы вскоре открыли для себя, что многие английские традиции приходятся по вкусу и нью–йоркцам.

Я увлекался стряпнёй, Джерри же проводил большую часть времени лёжа на диване и смотрел по телевизору американский футбол. Меня же футбол не привлекал и я, уставившись в кухонное окно, представлял, что готовлю воскресный обед у себя дома для своего отца.

Моя задумчивость была прервана видом крупной мужской фигуры промелькнувшей мимо нашего окна со стороны пожарной лестницы, на своём плече он нёс человека в форме пожарного. Он с усилием перебрался на плоскую крышу и сбросил с плеча свою ношу прямо вниз, с крыши. А ведь наша квартира находилась на тридцатом этаже.

В этот момент я взбивал миксером свой йоркширский пудинг и чашка, выскользнув из рук, разбилась у моих ног, я замер с открытым ртом. Человек отряхнулся, отошёл от края крыши и направился обратно к пожарному выходу.

В окне он увидел моё полное ужаса лицо и, проходя мимо, помахал мне рукой, инстинктивно я помахал ему в ответ. Холодный пот пробежал по моему телу. Неужели я только что стал свидетелем убийства? А если убийца случайно узнал меня?

Сил мне хватило только чтобы позвать Джерри. Он появился в дверях, вид его был весь взъерошенный

— Зачем ты разбудил меня? — зевая, спросил он меня. — Я как раз видел отличный сон. Что обед уже готов?

Он посмотрел вниз на остатки йоркширского пудинга, разбрызгавшегося по всей кухне, и с удивлением поднял брови.

Я только указал на окно.

— Думаю, я только что видел как убили человека.

— Убили? На нашей кухне? — Джерри внимательно посмотрел на меня. — Ты уверен, что не притрагивался к хересу, Таппи?

Я попытался, пересиливая удушье, рассказать ему о происшедшем, и мы с Джерри перебрались на крышу. Мы легли на крышу и постарались заглянуть за край здания.

— Ты уверен, что видел что–то, Таппи? — спросил Джерри, и мы услышали вой полицейской сирены, донёсшийся снизу эхом.

— Уверен. Но думаю, что нам лучше вернуться в дом, нам не стоит продолжать висеть здесь.

Мы вернулись в квартиру. Я выключил духовку, вид убийства убил во мне аппетит (если вы простите мне эту игру слов). Джерри посоветовал мне забыть об этом; последнее чего нам не хватало, это быть замешанными в убийстве. Я старался не думать, как меня будут допрашивать, и убирал остатки йоркширского пудинга с пола, но в этот момент в дверь постучалась полиция Нью–Йорка.

Копы скрутили нас с Джерри, и снова я был под прицелом американских властей.

— Лицом к стене, подонки, — крикнул один из них. — Вы торчали там на крыше, после того как сбросили этого бедолагу. Вы оба арестованы.

— Джерри начал что–то бормотать невнятное. Я же запротестовал и сказал, что мы невиновны.

— Я видел, как тот парень сделал это, — кричал я. — Я видел его через окно. Я готовил воскресный обед и…

— Воскресный обед? — спросил белобрысый полицейский, который арестовал нас. — Вы что, парни, англичане?

— Да, мы англичане, — сказал я, в надежде, что это не создаст нам лишних проблем.

Но лицо копа расплылось в улыбке.

— Моя жена — англичанка. Вы когда–нибудь были в Ковентри?

Я поймал взгляд Джерри, и мы оба утвердительно замотали головами.

— Вот и отлично, — продолжил полицейский. — Это замечательное место, этот Ковентри. Там я познакомился со своей женой, я служил там на базе.

Он, продолжая улыбаться, засунул револьвер обратно кобуру, кивнул другим полицейским, и те удалились. Всё кончилось также неожиданно, как началось. Мы сидели в нашей гостиной вместе с офицером, который нас арестовывал и пили кофе. Он же продолжал развлекать нас рассказами о своём пребывании в Англии. Вежливо, как только мог, Джерри рискнул его прервать.

— Извините меня, офицер, но как на счёт убийцы? Мы всё ещё под арестом?

— Э-э, да забудь об этом, дружище. Такая приятная пара английских джентльменов. Не думаю. Убийства тут происходят всё время. Это же Нью–Йорк, а? Ну, так на чём я остановился? Ах, да Ковентри…

Вот какое оно, это Большое яблоко.

Но среди всего этого кошмара, нам удавалось проводить время в Нью–Йорке в удовольствиях. Однажды утром меня разбудил телефонный звонок.

— Алло, слушаю, — пробормотал я, глаза по–прежнему оставались закрытыми. Кто, чёрт возьми, мог мне звонить такую рань?

— Привет, Таппи, это Трейси.

— Хорошо. Трейси…

— Мы познакомились на Пепперминт—Лаундж на прошлой неделе. Я та девушка с рыжими волосами.

— Трейси! Ты та, которая снимается в порно!

— Именно! — рассмеялась она. — Я звоню вот по какому поводу, ты бы не согласился немного поработать для меня?

— В порно? — спросил я, скрестив пальцы.

— Не совсем. Я пишу статью для женского журнала, Эскорт. Мы хотим назвать номер «Единственный для леди». Мне нужны кое–какие фотографии, и я подумала о тебе. Нужно будет позировать обнажённым, но за это платят семьсот долларов. Что скажешь, Таппи, согласишься попозировать?

— Конечно, почему бы и нет. Я же только об этом и думаю!

— Вот и хорошо, — снова рассмеялась Трейси. — Я заеду за тобой в час, будь готов.

Тебе предложили работу, о которой ты мечтал! Я буду принимать позы, от которых тысячи женщин будут истекать, да ещё за это мне будут платить! Я был польщён, что Трейси подумала именно обо мне, когда ей потребовалась помощь, и время проведённое голым в обществе женщин, не может быть растраченным зря. Когда она подъехала забрать меня ровно в 13:00, я уже был готов и ждал.

— Часы проверять можно. Куда направляемся? — спросил я, влезая в её машину.

— Это ранчо моей начальницы в Нью—Джерси. Я подумала, тебе будет приятно сниматься в живописном ландшафте. А она сама — великолепна: тебе понравится. Её бывший муж — настоящая крыса, и она, запаковав его вещи, вышвырнула его вон. Ранчо теперь всё её. Я многое рассказала ей о тебе, Таппи… лучше было бы, чтобы ты её не разочаровал.

Я улыбнулся. С каждым словом всё звучало заманчивее и заманчивее, и я не мог дождаться увидеть начальницу Трейси. Ждать пришлось недолго, ещё немного и мы въехали на территорию впечатляющего по размерам ранчо, окружённого бескрайними полями.

— Красивое место, не правда ли? — сказала Трейси.

— Да!

— Вот и моя начальница! Вон там. Её зовут Элисон.

Трейси показала в сторону хорошенькой блондиночки с фигурой, за которую можно и умереть, и я присвистнул, когда Элисон, заметив нас, пошла нам навстречу.

— Вы должно быть Таппи, — сказала Элисон, протягивая мне руку, её ярко–голубые заискрились на загорелой коже.