Род Вейнбер - Рок–роуди. За кулисами и не только

Я сел на стул, стоящий посреди комнаты, а сержант стал кругами ходить вокруг. Господи, чувствовал я себя отвратительно. В машине мне удалось немного выспаться после бузы, и теперь я страдал от ужасных последствий (естественных и от того, что сержант чуть не переломил мне все позвонки и не задушил, когда схватил меня за загривок, приняв меня за дезертира!) Но тут я вспомнил о Бобе. О, боже, он же должен был собрать всю группу, Group Therapy, примерно в это самое время, для них же была заказана студия, а басист и человек, которому доверили привезти группу вовремя, исчезли бесследно! Я даже не представлял, что случилось с Артом. Боб просто убьёт меня.

Сержант продолжал ходить кругами и всё бубнил свою напыщенную патриотическую речь. Ноги мои не слушались, голова раскалывалась, а желчь пыталась вырваться наружу.

— Послушайте, сержант, произошла ошибка…

— СИДЕТЬ!! — взвизгнул он. — Будешь говорить, когда тебя поспросят об этом, солдат! А я тебя не просил говорить!

Я сел обратно. Что ещё я мог сделать? Попытаться бежать, это ещё более бы усложнило моё положение. Он ещё пару минут мерил шагами пространство, затем сел за свой стол и уставился на меня.

— Ты понимаешь, почему тебя арестовали? — спросил он, пододвигая лист бумаги и кладя на него ручку.

— Нет, совершенно не представляю, — ответил я. Наконец появился шанс объясниться. — Неужели так безнадёжно положение в американских вооружённых силах, что они начали вербовку среди британских граждан?

— Извини, что ты сказал?

Бравый вид сержанта, казалось, начал таять. Мне такая перемена пришлась по душе.

— Меня зовут Джеймс Эдвард Райт и я британский гражданин, в настоящее время работающий в Нью–Йорке. И я не понимаю, как мог я оказаться дезертиром, как по–вашему?

Я с трудом сдерживал смех, глядя какие изменения начали происходить в лице сержанта.

— Вы меня извините, мне нужно сверить кое–какие бумаги у своего начальства.

— Да, давно было пора.

Я снова сел, ждать пришлось недолго, через пару минут сержант вернулся.

— Похоже, мы должны принести вам наши извинения, мистер Райт, — сказал он, отводя взгляд.

Он прокашлялся и продолжил:

— Очевидно, произошла ошибка относительно информированности ФБР. Я уверяю вас, такого обычно не происходит…

— Ну, а что же произошло на этот раз, или это всё нам снится?

Теперь я уже возвышался над сержантом, который пытался слиться со своим стулом. Как быстро могут поменяться роли! Ведь этот негодяй только что кричал на меня.

— Вы всегда так обращаетесь с приезжающими в вашу страну?

Я дал ему возможность высказаться, но не сказал, что ФБР располагали совершенно точной информацией, кто должен был спать в той злополучной кровати и чьё имя стояло в гостиничной книге. Мне больше нравилась идея устроить побольше неприятностей этим буйволоподобным парням, разбудившим меня этим утром.

После потока извинений, обрушившихся на меня со стороны американских вооружённых сил, я попросил их показать телефон, по которому я мог бы позвонить. Мне срочно необходимо было связаться с Бобом Левины. Помимо моего собственного положения, нужно было как–то вытащить отсюда Арта, пока они заняты были разбирательством совершённой ими ошибки. И нужно было действовать быстро, пока ФБР или даже военные не схватили Майкла. Без двух их исчезнувших товарищей группы Group Therapy просто бы не существовало.

Мне удалось убедить сержанта, что этот звонок будет личного характера, поэтому он оставил меня одного наедине с Бобом, который изливал на меня свой гнев.

— Ты, глупый дурак, мать твою! Где тебя черти носят, спрашиваю? Окажи мне любезность, мать твою, и…

— Я тебя тоже рад слышать, Боб, — оборвал я его. — Я на военной базе. Похоже, и Арт, и Майкл — дезертиры. Со мной они разобрались, поняли, что произошла ошибка, но они забрали Арта. Это точно. Боб, нужна твоя помощь. Мы должны что–то предпринять, без этого вы с Майком потеряете половину группы.

Трубка молчала, видно, Боб обдумывал только что услышанное.

— Оставайся на месте, Таппи. Я выезжаю, — сказал и повесил трубку.

Не прошло и получаса, как Боб уже стоял рядом со мной в кабинете сержанта. Совершенно не представляю, как он смог так быстро туда добраться, но я был рад видеть его. Сам он даже не взглянул на меня и сразу обратился к сержанту.

— Это для вас, сэр, — сказал Боб, протягивая сержанту какие–то бумаги с печатями, и я заметил, что он еле переводил дыхание. — Мы полагаем, власти уже ознакомлены с нашей «ситуацией».

Сержант посмотрел на Боба, затем перевёл взгляд на меня и нахмурился. Ясно было, что он не понимал, что Боб пытался втолковать ему, он только решил, что Боб — мой приятель, который заехал, чтобы забрать меня. Он снова уткнулся в бумаги.

— Да, вижу. Обождите минутку.

Не прошло и нескольких минут, как Арта освободили, и мы все мчались в машине Боба в направлении гостиницы, где остановились Group Therapy. Боб рулил, и видно было, что он взбешён, я даже не мог спросить его, что такого было в этих бумагах, что так скоро был освобождён из–под стражи Арт. На помощь пришёл Арт.

— Боб слетал и привёз нам с Майклом бумаги с печатями, что мы с ним гомики, мать твою!

— Предпочитаешь армейскую службу, не так ли? — раздражённо отозвался Боб.

Дальше мы ехали в полной тишине. Я никак не мог взять в толк, как ему так быстро удалось раздобыть эти медицинские свидетельства, но подумал, что сейчас лучше его об этом не спрашивать. Хотя это была великолепная идея, ведь гомосексуалисты не имеют права служить в армии.

— Запись отменили, — прервал затянувшееся молчание Боб.

— Прости, Боб, — отозвался я. — Но я не знал, что ты ждал от меня каких–то действий по отношению к военному вторжению и нашему аресту.

— Вот этого я как раз и боялся, Таппи. Ты обещал мне, что не сведёшь глаз с парней, и если бы ты выполнил своё обещание, мы бы не упустили столько драгоценного времени. Я ещё очень долго не смогу просить тебе твою оплошность.

Мы остановились у гостиницы. Майкл был уже там и ждал нас. Мы с Бобом остались в машине и смотрели как Арт стал рассказывать, что сделал Боб, чтобы их вычеркнули из армейского списка.

— Думаю, ещё не скоро они простят тебя, за то что ты с ними сделал, — сказал я, когда мы отъехали. — Ты видел выражение, какое было на лице Майкла, когда он узнал каким способом ты их спас?

— Да, видел, — откликнулся Боб и затем, несмотря на своё отвратительное настроение, взорвался хохотом.

Если бы не моё британское гражданство, меня бы призвали на службу в американские вооружённые силы, но мне нравилось жить в Нью–Йорке. Я по–прежнему делил квартиру с Джерри Стикеллзом на Западной 15–й улице, и нам обоим был по душе нью–йоркский стиль жизни двух неженатых мужчин.