Род Вейнбер - Рок–роуди. За кулисами и не только

Мы с Бобом обнаружили Джерри, сидящего в гостиной.

— О, Таппи! Рад тебя видеть, эх.

Джерри уже много выпил в самолёте и видно продолжил начатое уже здесь. Выглядел он плохо, ему так и не удалось утопить своё горе в вине, ведь ему досталось перевозить тело Джими из Лондона в Сиэтл.

Я открыл окно, повсюду были разбросаны пустые бутылки и банки из–под пива.

— Впустим свежего воздуха. Что здесь творится, Джерри? Такой беспорядок кругом.

Я стал собирать пустые банки и переполненные пепельницы.

— Брось, Таппи. Расслабься, дружище. Давай лучше выпей со мной.

Он запустил руку куда–то за собой и вытащил очередную банку пива. Он протянул её мне, а сам сделал большой глоток.

— Думаю, тебе уже достаточно, — сказал я, мягко отбирая у него банку. — Сходи умойся, а я пока здесь немного приберу. Всегда чувствуешь себя лучше, когда кругом чисто, сынок. Затем я с тобой посижу, и мы поговорим, хорошо?

После долгих уговоров Джерри согласился отвести себя в ванную. Я быстро принялся за работу и затем приготовил горячего чёрного кофе и стал ждать его возвращения.

— Как ты? — спросил я, садясь радом с ним на кушетку.

— Уже лучше, спасибо, — маленькими глотками отпивая кофе, сказал Дерри. — Я протрезвел. Извини, Таппи, за этот беспорядок. Сделал он жест в сторону уже прибранной гостиной.

— Пустяки.

— О. — Джерри уставился на пол и поставил чашку на кофейный столик. Одно упоминание имени Джими казалось было достаточным, чтобы повергнуть его во мрак, откуда я его только что вытащил.

— Слушай, Джерри… — я замолчал, так как увидел, что Джерри снова развезло.

— Прости, Таппи, — всхлипывая, произнёс он, и принялся растирать скатывающиеся по щекам слёзы. — Просто не верится, что он мёртв. Мы сидели рядом, и я говорил ему ужасные вещи, вещи, которым не придавал никакого значения. Он знал, что мне не нравится его музыка, но я любил этого парня, знаешь?

— У меня никогда не хватало нервов находиться рядом с ним, и я подумывал через пару дней, сказать ему, чтобы сам без меня уже подтирать свой пот. Боже, верни мне его на минуту, чтобы я мог извиниться перед ним! Я знал, что ты прилетишь из Нью–Йорка, Таппи, и надеялся, что тебе удастся уговорить его; Джими всегда слушал только тебя одного. Я надеялся, что всё будет хорошо. А теперь он мёртв и нам никогда уже не удастся помириться. Мы прилетели сегодня утром, но я вернулся в аэропорт, посидел в баре, мне казалось, что ещё чуть–чуть и вот я вернусь в эту квартиру и снова увижу его. Что всё это чей–то дурной розыгрыш, и Джими жив.

Я сидел и слушал Джерри, его сердечные излияния. У всех в Нью–Йорке было по горло своих дел и им самим приходилось справляться со своим горем, и все забыли про беднягу Джерри. А ему как никому необходим был в тот момент человек, кто бы выслушал и понял его.

— Жизнь проходит, — вспомнил я слова Боба Левина, когда почувствовал, что, наконец, Джерри начал успокаиваться. — Джими, возможно, сидит сейчас на каком–нибудь облаке и смеётся, что мы без него распустили нюни.

— Это похоже на него, — пытаясь улыбнуться, произнёс Джерри.

— И, очень может быть, он управляет ими, пытаясь создать из них оркестр!

— Но дело в том, Таппи, что мне действительно не нравилась его музыка, мать его! — рассмеялся Джерри.

Только в следующем году я узнал, как обычно Майк Джеффери провожает своих самых известных артистов. И, если честно, я думал, что одновременно узнал, что же он сделал в этом случае.

Мы с Бобом и Джерри вернулись на студию; Майк пристал ко мне, и не отстал, пока я не согласился составить ему компанию в его кабинете. После смерти Джими Майк стал вести затворнический образ жизни. Он всегда производил впечатление, человека ускользающего, трудно–постижимого. С его домами, разбросанными по всему свету, ты никогда не знал наверняка, где и когда он мог нарисоваться, да и о себе он никогда никому не рассказывал. Может быть, известие о преждевременной смерти Джими так на него подействовало?

Я вошёл к нему. Может студия и была построена по проекту Джими, но кабинет Майка представлял совершенно другую картину, видно было, что в этой империи правил он единолично. Всё было оформлено в японском стиле, и тщательность, с которой подбирались темы панно, должна была остановить каждого туда входящего. Майк сидел за своим огромным рабочим столом из чёрного дерева, его руки, перекладывающие бумаги, мелькали над резными эбонитовыми вставками.

— Привет тебе, Таппи, — сказал он и, подняв глаза, кивнул в сторону свободного стула. — Садись. Сейчас, мне осталось уже немного. Надо поговорить.

Я сел и стал наблюдать за работой Майка. Казалось, что всё, что Майк сделал сделано было в эти дни. Поговаривали, что до сих пор студия нуждалась в деньгах (до сих пор велись какие–то работы). Несмотря на шёлковые панно и дорогую обстановку его кабинета, я заметил по лицу Майка, что его что–то сильно беспокоило.

Наконец, он отложил последнюю бумагу и повернулся ко мне.

— Таппи, нам нужно съездить в Вудсток. Прошу тебя составить мне компанию в эти выходные. У меня назрела кое–какая идея и мне нужен покой и тишина, чтобы обдумать её до конца. Я подумываю сделать ради Джими нечто, но идея всё время ускользает от меня. Думаю, вместе у нас получится, Таппи. Согласишься?

— Конечно. У меня нет никаких срочных дел, и я рад тебе помочь, если, конечно, смогу.

— Великолепно. Да, и по дороге заодно заедем в Эрка—Рекордс. Меня там назначили на должность.

Через полчаса Мерседес Майка был на пути к Ар—Си-Эй. Я заметил в кармашке двери рядом с пассажирским сиденьем бабины с плёнками со студии Электрик—Леди, вытащил их и стал с любопытством рассматривать. Никаких надписей на них не было.

— Это ты хочешь отвезти в Эрка, Майк? — спросил я, держа в руках плёнки? — Что за группа?

— О, да, группа, — загадочно произнёс Майк. — Думаю, это только немногое, что ты хотел спросить. Не беспокойся… Я расскажу тебе всё после встречи.

Он усмехнулся, и мы остановились напротив здания Ар—Си-Эй.

— Вот так, Таппи, ты можешь воспользоваться машиной. Я пробуду здесь не меньше часа, так почему бы тебе не съездить домой и не собрать сумку на все выходные? Затем мы отсюда сразу махнём в Вудсток.

Я сделал, как посоветовал Майк, и вернулся обратно. Мне не терпелось услышать побольше о таинственной группе, которую он хотел навязать Ар—Си-Эй. Майк с сияющим лицом уже ждал меня.

— Вудсток, жди нас, мы сейчас! — рассмеялся Майк, запрыгивая на пассажирское сиденье рядом со мной.

— Успешно прошла встреча, ведь так, да? — спросил я.

Я не собирался так просто дать ему уйти от ответа.

— О, да, всё прошло гладко, — он поправил, всё также широко улыбаясь, свои тёмные солнцезащитные очки. — Помню, помню, я обещал тебе всё разъяснить, но боюсь, что сам не совсем ясно представляю происходящее.