Род Вейнбер - Рок–роуди. За кулисами и не только

— Мне это не следует знать, Майк?

— Нет, что ты, наоборот! Ты, наверное, слышал уже, что у нас кое–какие есть проблемы со студией?

— Да, ребята поговаривали.

— Прошу, брось. Боже, Таппи, это место стоило мне целого состояния и всё ещё не закончено. Вот я и думаю, раздобыть денег через Хендрикса.

— Каких денег? — перебил я его от неожиданности. — С продажи пластинок?

— Ну… да и эти тоже, но есть что–то, что тебе знать необязательно. Я думал, что смогу покрыть ими расходы, но их, совершенно очевидно, не хватит.

— Вот ты и решил толкнуть им эту группу? — предположил я.

— Да, именно, группу на плёнке, — снова рассмеялся Майк. — Эрка только что полюбили эту мою новую группу. Они купили их сразу, сто тысяч наличкой, задаток! Поверишь! Сто тысяч!

— Поздравляю, Майк, это уже кое–что. Но я ничего о них не слышал, кто они?

— Лучшая часть! — рассмеялся Майк. — И у меня она не одна. Эта плёнка, которую ты держал в руках, всего лишь джем. Кое–какие парни проверяли оборудование и записали это, чтобы посмотреть получившееся качество. Думаю, среди них мог оказаться и Джими.

Я заёрзал на моём сиденье, Майк хохотал.

— Ты шутишь? Ты смеёшься надо мной? Получить от Эрка сто тысяч за группу, которой не существует?

— Я сделал ещё больше, мать твою, Таппи Райт, — ответил он, откидываясь на своём сиденье назад. — Не хочешь послушать?

Всю дорогу до Вудстока Майк пел какую–то песню, которую как он думал, подходила для его высокого голоса. Многие годы я не видел его таким счастливым, заботы о деньгах действительно играли для него большую роль. Он не обращал внимания на насмешки проезжающих мимо мотоциклистов и продолжал петь. Здорово было видеть его таким.

Только когда мы въехали в район его вудстокского дома, он перестал петь и нахмурился.

— Вот оно! — вскричал он. — Останови машину, Таппи!

— Что? Мы почти подъехали.

— Останови здесь.

Мы въехали на гравийную дорожку, и я повернулся к Майку.

— Таппи, что ты знаешь о кинопроекторах?

— Кинопроекторы? Иисусе, откуда это? Я ничего о них не знаю.

— Ладно, ты пойдёшь, купишь книгу, и выучишь всё о них. У меня отличная есть идея, Таппи. Великолепная идея. Пошли в дом, пора садиться за работу.

Майк делил свой дом в Вудстоке со своей канадской подругой, Линн Бейли. Обычные выходные вдали от шумного Нью–Йорка. Место исключительно только для самого Майка и всех тех, кого он любил, и меня церемонно попросили остаться. Не в привычках Майка было смешивать деловые отношения с приятным времяпрепровождением, но мы знали друг друга уже много лет, и я подумал, вина наша только в том и состоит, что мы старые друзья и верные коллеги по работе.

Я наслаждался отдыхом в этом великолепном белом особняке, прозванном в шутку Майком, мой собственный Грейсленд. Я чувствовал себя как дома и проводил время в шезлонге рядом с бассейном. После обеда Майк извинился и заперся у себя в кабинете; мы едва виделись, и меня это мало волновало. Но он не забыл о кинопроекторах и рано утром в субботу бросил мне книгу со словами: «Вот, прочти и выучи!» Я засел за изучение кинопроекторов прямо у бассейна, и в перерывах плавал или болтал с Линн.

Я не представлял, чем я могу помочь в продвижении таинственных плёнок и сгорал от любопытства, над чем там работает Майк. Я знал, что он пару раз звонил в агентство Кристалис, но кроме этого, да ещё моего углублённого изучения кинопроекторов, мозги мои дальше не шли. Майк не давал мне никакой зацепки. Он сказал только, что расскажет всё только тогда, когда всё будет полностью завершено, и ещё сказал, что в лучшем случае к вечеру воскресенья моё терпение будет вознаграждено.

— Заходи, Таппи, — сказал Майк, приглашая меня в свой кабинет. Он был изрядно возбуждён и я, не мешкая, сел на предложенный мне стул, сгорая от нетерпения узнать, наконец, чем я могу помочь в деле, на которое он потратил все выходные.

— Я перепробовал всё, но это станет превосходным посвящением памяти Джими, да ещё и принесёт денег на много лет вперёд. Нам больше не послать Джими на гастроли, но я сделал фильм–концерт о его выступлении в Беркли. Я организую гастроли по Соединённому Королевству и Европе пары неизвестных никому групп–поддержки и они будут играть на разогреве.

— Да, но что они будут поддерживать? — недоумённо спросил я.

— Именно в Эрка мне и пришла эта идея — никого они и не будут поддерживать. Мы покажем фильм, концерт Джими Хендрикса будет идти заголовком. Ты только представь, Таппи, всем этим людям, которым так никогда и не удалось попасть на концерт, мы дадим шанс увидеть его на сцене. Всё что нужно нам, это хороший мощный кинопроектор. Это будут самые лёгкие гастроли, которые я когда–либо устраивал!

Я поинтересовался, скоро ли понадобится такой кинопроектор. Если честно, тогда мне эта идея показалась нелепой. Кто в здравом уме будет платить за концерт, который заснят на киноплёнку? И я не разделял радости, перед тем, что «мы» соберём с этого урожай. Я знал, что у Майка уже намечены жертвы, кто будет играть на разогреве, и кто будет управлять проектором, но до моего сознания никак не доходило, что именно моё имя было вписано им в этом плане, который, как я считал, был обречён на провал с самого начала.

— Так вот зачем ты купил мне эту книгу! Майк, это никогда не сработает.

— Таппи, ты не прав! Я гарантирую успех. Я всё просчитал и проверил, и фидбэк от этого будет ошеломляющим. Это то, что я так давно ждал.

— Да, но ты не собираешься же быть тем самым болваном, стоящим там на сцене и представляющим фильм, как главное действие в концерте!

— Доверься мне, Таппи, я отличный бизнесмен. Это будет наша победа.

Ну, что я мог на это возразить? В конце концов, Майк Джеффери мой начальник, и я должен верить в то, что он знает, что делает. Группами–поддержки стали Cat Mother и группа из Калифорнии, All Night Newsboys, чей первый альбом помогал продюсировать Джими Хендрикс на студии Электрик—Леди, а также Джимми и Велла, номер, подготовленный братом и сестрой. Я убедил своего английского водителя Вилли Николсона быть оператором и передал ему все знания, которые приобрёл в те выходные в Вудстоке и обещал помогать ему на его новом посту.

Мы начали наши гастроли с Бристоля и вопреки всем моим опасениям были обречены на полный успех. Я действительно не мог понять, как это всё могло работать, но в первый же вечер я осознал, насколько силён и самобытен был талант Джими Хендрикса, что показывая его выступление с экрана, мы преодолели даже смерть. Ностальгия завладела всеми нами, и мы, не отрываясь, сами смотрели этот фильм каждый вечер. Может быть, Джими и не присутствовал лично на своих последних гастролях, но его дух был прямо там, на этом целлулоиде. Слушая каждый вечер реакцию толпы, смотрящей наш фильм, я понял, что мы хотя и потеряли Джими так рано, но его музыка будет жить вечно.