Ирина Стрелкова - Валиханов

Чокан рассказывал в городе, как ссыльный беседовал с его превосходительством. Гасфорт ударился в воспоминания, стал хвастать своей военной мудростью, проявленной под Германштадтом, и тут Бакунин перебил: «Под которым русские были разбиты».

Встреча Чокана с Бакуниным совпадает во времени с первыми, долетевшими в Омск вестями о Кашгарском восстании против китайского владычества.

15 июля 1857 года в Омск пришло донесение из Кульджи от Ивана Ильича Захарова. Он сообщал, что китайцы в Кульдже и Урумчи напуганы восстанием в Кашгаре, отправляют туда отряды. О том, что же происходит в самом Кашгаре, Захаров мог сообщить немногое: по слухам, в Кашгар двинулся из Коканда всякий сброд во главе с ходжами и будто бы несколько англичан появилось в Туркестане для возбуждения жителей против власти маньчжурской династии.

Известие о восстании в Кашгаре было срочно отправлено в Петербург. Директор Азиатского департамента Егор Петрович Ковалевский оценил сообщение Захарова как весьма важное. И уж если опытный Захаров до сих пор не выведал никаких подробностей, значит, Кашгар наглухо закрыт и там сейчас такая смута, что небу жарко.

Ковалевский был обеспокоен тем, что англичане постараются использовать смуту в Кашгаре, чтобы глубже влезть в среднеазиатские дела. Вот и Захаров пишет о появлении в Туркестане нескольких англичан. А ведь где-то там находится Адольф Шлагинтвейт, отважный немецкий географ, которому уж очень покровительствуют английские власти в Индии.

Егор Петрович Ковалевский оказался на ответственном посту директора Азиатского департамента не в результате традиционной карьеры дипломата. Литератор и путешественник, Ковалевский служил в Алтайском горном округе, а затем на Урале. В 1837 году Ковалевский путешествовал по Черногории и по просьбе черногорцев принял командование отрядом, сильно потрепав австрийцев. Австрия, союзница России, подняла шум. «Я русский, — писал Ковалевский в своем объяснении правительству, — и я был связан моим именем русского. Что бы ни последовало, я не раскаиваюсь в том, что сделал, я иначе был бы изменником, а не русским». В Петербурге прочитали и… Ковалевского лишили русского подданства. Но вскоре Николай I его простил и послал в Бухару по просьбе эмира бухарского — искать золото. Затем Ковалевский участвовал в Хивинском походе Перовского, попал в плен к хивинцам и бежал. В последующие годы он ходил с караваном в Ташкент, путешествовал по киргиз-кайсацкой степи, ездил с миссией в Кульджу. Его очерки получили высокую оценку Белинского. Ковалевский объездил полмира: Афганистан и Кашмир, Карпаты и Балканы, Египет и внутреннюю Африку. Когда шло следствие по делу Петрашевского, Егора Петровича не привлекли к ответу потому, что он находился в Пекине, строил там геомагнитную обсерваторию. С марта по май 1855 года он принимал участие в Севастопольской обороне. За свою жизнь он написал, кроме книг о путешествиях, девять романов и повестей, драму в стихах и выпустил сборник стихов.

Будучи во главе Азиатского департамента с 1856 по 1861 год, Егор Петрович с увлечением занимался делами России в Азии.

К концу октября Петр Петрович Семенов прибыл в Омск после своей второй экспедиции на Тянь-Шань и привез новые, ценнейшие сведения о событиях в Кашгаре. В разгар этих событий Семенов путешествовал по Тянь-Шаню и занимался не только географией. Он убедил манапа сарыбагышей Уметалы возвратить манапу Боромбаю четырех пленниц. И старый Боромбай не хотел остаться в долгу. У Семенова слухи о кашгарской смуте вызвали тревогу за Адольфа Шлагинтвейта, Петр Петрович попросил Боромбая послать своих людей в Кашгар и разузнать, не появлялся ли там путешественник-европеец.

Посланные Боромбаем верные люди вернулись с неутешительными сведениями: Кашгаром правит ходжа Валихан-тюря, по его приказу в городе каждый день происходят казни. Один знатный и ученый фрянг [80] Фрянг — европеец. прибыл в Кашгар еще зимой. Фрянг понравился Валихану-тюря, и ходжа приказал отыскать для него надежного проводника из киргизов. Но вдруг по неизвестной причине Вали-хан-тюря отобрал у фрянга весь товар, а самого посадил в тюрьму. Потом фрянгу принародно отрубили голову. Это видели и об этом рассказывали бугинцам многие горожане. Петр Петрович искренне оплакивал отважного немецкого географа Адольфа Шлагинтвейта [81] Впоследствии на месте казни Шлагинтвейта хлопотами П. П. Семенова-Тян-Шанского Русское географическое общество поставило памятник. . Но когда Семенов с большой печалью рассказывал в Омске Валиханову и Гутковскому о гибели немецкого географа, они-то могли видеть за путешествием географа определенные цели покровительствовавших ему английских властей в Индии. Не случайно, значит, пришел хабар из тех мест, что англичане возбуждают жителей Восточного Турке-стана против маньчжурской династии.

Сведения, привезенные Петром Петровичем Семеновым, во многом определили план действий, разработанный в дальнейшем Валихановым и Гутковским с помощью прибывшего из Кульджи Захарова. Все, что было подготовлено Чоканом прежде, потребовало пересмотра. Ведь он намеревался отправиться с караваном под видом купца в мирный торговый Кашгар и с целями прежде всего научными. А теперь речь шла о проникновении в край, охваченный смутой.

И вот 30 октября Гасфорт пишет военному министру: «В выборе чиновника для сего поручения я остановился на состоящем при мне для особых поручений поручике Валиханове. Офицер этот сын достойнейшего киргизского султана, полковника Чингиса Валиханова, ныне старшего султана Кокчетавского округа, воспитывался в Сибирском кадетском корпусе, несомненной преданности правительству, с очень хорошими дарованиями, и на расторопность его вполне можно положиться. Сверх того, он хорошо ознакомился с историею и нынешним состоянием среднеазиатских владений и, будучи сам мусульманин, скорее русского чиновника может снискать доверие своих единоверцев».

Далее Гасфорт докладывает, что вместе с Валихановым отправится к дикокаменным киргизам касимовский татарин Файзулла Ногаев, человек бывалый в дальних азиатских странах и имеющий влияние на киргизских родоначальников. Файзулла Ногаев в 1819 году ездил в Бухару с будущим декабристом В. Д. Вольховским. В 1824 году он сопровождал туда же миссию Е. К. Мейендорфа и А. Ф. Негри. В 1825 году Ногаев показывал плато Усть-Урт экспедиции Ф. Ф. Берга.

Судя по рапорту Гасфорта, были подготовлены — самим Чоканом, Гутковским и Захаровым — два варианта экспедиции в Кашгар. Первый был рассчитан на благоприятный случай, который даст возможность поручику Валиханову отправиться в Кашгар, не дожидаясь каравана. Второй вариант вступал в силу, если сорвется первый. Чокан оставался на зиму в горах Киргизии для сбора поступающих из Кашгара сведений, а весной присоединялся к каравану, снаряженному семипалатинскими купцами.