Леонид Млечин - Примаков

Евгения Максимовича правильнее было бы назвать умеренным реформатором. От него не следовало ждать непредсказуемых решений. Сам стиль его — уравновешенный, срединный. Вот уж кто никогда не был радикалом.

Как руководитель российской дипломатии, Примаков искал золотую середину между великодержавными, ностальгическими тенденциями и тем, что начал во внешней политике Горбачев. Примаков вовсе не стремился к отчуждению от Запада. Никто из тех, кто хорошо знал Примакова, не считал его антизападником, антиамерикански настроенным человеком. Любое его столкновение с Западом диктовалось исключительно защитой интересов России, национального престижа, как он его понимал.

— Он вообще никакой не «анти», — сказал мне ученый, много лет проработавший с Примаковым в Институте мировой экономики и международных отношений Академии наук. — Если вспомнить формулу «деидеологизированная внешняя политика», это как раз адекватно его менталитету. Он не имел, я думаю, каких-то идеологических или региональных пристрастий. И антипатий тем более. Он, пользуясь современной лексикой, государственник.

Все, с кем я разговаривал о Евгении Максимовиче, повторяли: Примаков — прагматик. В первую очередь прагматик. Может быть, только прагматик. Казалось, что мои собеседники иной раз хотели произнести «циник», но воздерживались от этого определения. Хотя едва ли можно обойтись без изрядной доли цинизма, расписывая достижения Саддама Хусейна, Муамара Каддафи или Хафеза Асада, чем Примакову приходилось заниматься в молодые годы. Да и служба в разведке не может не усилить вполне циничный взгляд на человеческие страсти.

По отзывам, Примаков был тверд. И в определенном смысле упрям. Можно ли было на него влиять?

— Его очень трудно было переубедить, — говорил мне его коллега по работе в правительстве. — Если он в чем-то уверен, шел до конца.

Примаков старался пореже мелькать на телеэкране. Воздерживался от публичных выступлений и интервью. Почему?

— Ему не очень хотелось выдвигать себя на первые роли, — свидетельствовали его старые друзья. — Показывать: вот как я умею работать, искать популярности — это не его стиль.

Примаков был крайне осторожен и знал, как опасно стать слишком заметным. Главный талант Евгения Максимовича — организаторский. Он мог с одинаковым успехом управлять любым коллективом — учеными, разведчиками, дипломатами, министрами. Умел командовать — обладал всеми необходимыми для этого качествами. Но умел и слушать людей. А еще умел подбирать кадры. Начальником он был лучшим, чем заместителем. Менеджерские способности проявляются, когда становишься хозяином. А он был прирожденным лидером.

Примаков родился в Киеве, но вырос в Тбилиси, его и считали кавказским человеком — по темпераменту, привычкам, дружеским традициям, умению вести застолья. Многие друзья Примакова — еще со школьной скамьи. И вот качество, о котором говорили все, кто его хорошо знал:

— Если он кому-то поверил, сложились дружеские отношения, тут хоть что случись — даже если человека с грязью смешают, — Примаков всё равно оставался другом. Он дружеские отношения ставил выше любых политических разногласий. И в жизни многих людей сыграл прекрасную роль. Он хранил память об уже ушедших друзьях. И никогда в жизненной суматохе не забывал об их семьях.

Примаков любил друзей, и друзья любили его.

Но приветливость и доброжелательность не следовало принимать за мягкотелость или уступчивость. Вряд ли можно было позавидовать человеку, который встал бы к нему в прямую оппозицию.

Кому или чему Примаков обязан своей блистательной карьерой? Собственным талантам? Влиятельным покровителям и друзьям? Случаю?

— Примаков обладал гениальным даром завоевывать расположение и особенно расположение начальства.

В чем секрет этого дара?

— Он не лез к начальству, не набивался в друзья. Но способен был показать свою полезность, в том числе в выдвижении идей. Секрет успеха — в его деловых качествах и в таких трудно-описываемых способностях, как умение общаться с людьми.

Мои собеседники были очень откровенны. Но остался один вопрос, ответ на который я ищу все эти годы: почему Евгений Максимович Примаков не стал президентом страны?

Евгений Максимович родился в Киеве 29 октября 1929 года. Но на Украине прожил считаные дни. Его перевезли в Тбилиси (тогда по-русски город назывался Тифлис), где он вырос и жил до 1948 года, пока не уехал в Москву учиться.

Его появлению на свет сопутствовали непростые семейные обстоятельства. Что заставило его мать срочно покинуть Киев? Можно только предполагать, что за решением Анны Яковлевны проехать с грудным младенцем почти через всю страну и обосноваться в Тбилиси, где она родилась, стояла непростая жизненная драма.

Практически ничего не известно о его отце. Самые близкие друзья утверждают, что Евгений Максимович об отце никогда не заговаривал. Считалось, что тот стал жертвой сталинских репрессий и погиб. Расспрашивать его об этом даже в своем кругу было не принято.

В автобиографии Примаков писал: «Воспитывался матерью, проработавшей последние тридцать лет своей жизни врачом в поликлинике Тбилисского прядильно-трикотажного комбината».

Она и умерла в Тбилиси. Ее похоронили 19 декабря 1972 года.

В мемуарной книге Евгений Максимович уточнил: «Фамилия моего отца Немченко — об этом рассказала мне мать. Я его никогда не видел. Их пути с матерью разошлись, в 1937 году он был расстрелян. Я с рождения носил фамилию матери — Примаков».

Работая в Кремле или будучи начальником Службы внешней разведки, Евгений Максимович мог, наверное, узнать больше о судьбе отца. Какие-то сведения остались даже о тех, кто пропал в годы сталинской мясорубки. Но если Примаков что-то и выяснил, то рассказывать не пожелал.

Семейные дела Евгения Максимовича, разумеется, исключительно его личное дело. Они представляют общественный интерес только в одном смысле: как детство без отца повлияло на его дальнейшую жизнь, на его отношения с людьми, на его характер, взгляды и образ действий?

В Тбилиси Примаковы занимали комнату (четырнадцать метров, без удобств) в коммуналке, на Ленинградской улице в доме номер 10. К его матери — Анне Яковлевне, которая всю жизнь лечила людей, в городе хорошо относились. Акушер-гинеколог Анна Примакова трудилась в Железнодорожной больнице, В 1937 году, в разгар массового сумасшествия, сопровождавшего репрессии, мать Примакова выставили из больницы. Она утроилась в женской консультации Тбилисского прядильно-трикотажного комбината, где ее очень ценили.

Милая, добрая, скромная, интеллигентная женщина, она многое передала сыну. Но растить его в одиночку ей было наверняка непросто. Нет сомнений в том, что Примаков, как и любой мальчик в столь незавидных обстоятельствах, тосковал и страдал от того, что рос без отца.