Леонид Млечин - Примаков

Но американцам удалось расшифровать телеграммы советской разведки. Анализируя их, они установили личность советского агента. Когда стало ясно, что арест неминуем, Доналд Маклейн получил сообщение, что спасение возможно — его примут в Москве. Плохо понимая, что его ждет в сталинском Советском Союзе, он решил бежать. Опасаясь, что один он не справится, попросил сопровождать его другого советского агента — Гая Бёрджесса. В пятницу вечером, 25 мая 1951 года, Доналд Маклейн и Гай Бёрджесс покинули Англию. Когда они добрались до Москвы, судьба обоих англичан решилась на заседании политбюро ЦК:

«1. Считать целесообразным принять в советское гражданство Маклина Д. и Бёрджесса Г. (под другими фамилиями) и разрешить им проживать в Советском Союзе.

2. Поселить Маклина и Бёрджесса в г. Куйбышеве и обязать Куйбышевский обком ВКП/б/ (т. Пузанова) предоставить им квартиры по 3–4 комнаты каждому. Обязать МГБ СССР за счет секретных сумм оборудовать указанные квартиры, а также выплачивать Маклину и Бёрджессу по 4000 рублей в месяц в течение пяти лет до приобретения ими специальности.

3. Разрешить привлекать Маклина и Бёрджесса к эпизодической работе в Издательстве иностранной литературы.

4. Обязать МГБ СССР обеспечить соответствующее наблюдение за Маклином и Бёрджессом».

Потом обоим разрешили обосноваться в столице. Но это немногим улучшило их жизнь. Гай Бёрджесс получил паспорт на имя Джима Андреевича Элиота. Его гомосексуальные пристрастия, склонность к выпивке и авантюризму раздражали чекистов, которые за ним приглядывали. Советской жизни он не выдержал. Попросил у КГБ разрешения вернуться в Англию, но этого никто не хотел. Он недолго прожил в Москве и умер, можно сказать, от тоски.

Доналд Маклейн, более спокойный по характеру, работал в Институте мировой экономики и международных отношений, писал книги и тихо возмущался социалистической действительностью. Жена от него ушла к Киму Филби, потом уехала из Советского Союза. Маклин поначалу сильно пил, но избавился от этого порока. Доктор исторических наук, он участвовал в проводившихся Примаковым ситуационных анализах.

Когда после арабо-израильской войны в октябре 1973 года на Западе разразился энергетический кризис, Примаков возглавил работу по его изучению. В результате появился труд под названием «Энергетический кризис в капиталистическом мире». Ситуационные анализы узловых проблем современности проводились в ИМЭМО постоянно.

А первый был проведен 16 октября 1970 года, когда выяснялись варианты развития событий после подписания договора с ФРГ. За два месяца до этого, 12 августа 1970 года, канцлер Федеративной Республики Вилли Брандт подписал с Косыгиным договор, нормализовавший отношения между двумя странами. ФРГ и Советский Союз признали нерушимость послевоенных границ и договорились решать спорные вопросы только мирным путем.

Послевоенная Европа жила в страхе перед советскими танками. Московский договор, подписанный Брандтом, помог европейцам расслабиться. И Москва несколько успокоилась, убедившись в том, что Федеративная Республика не готовится к военному реваншу. Восточная политика Брандта сделала жизнь в Европе более спокойной и разумной.

Но в Западной Германии сплотились силы, которые пытались торпедировать договор. Политбюро интересовал главный вопрос: будет ли договор ратифицирован бундестагом, где существовала сильная оппозиция правительству Брандта? Вот тогда ученые института попытались понять, как будут развиваться события в ФРГ. Всё обошлось, московский договор был ратифицирован…

В академической характеристике Примакова говорилось, что он «является автором методики краткосрочного прогнозирования развития политических ситуаций и под его руководством была создана и внедрена в практику научно-исследовательской работы такая эффективная форма исследований, как ситуационный анализ». В 1975 году Примакова включили в обширный список ученых, награжденных по случаю 250-ле-тия Академии наук. Ему вручили орден Трудового Красного Знамени. В 1979-м к пятидесятилетию он получил орден Дружбы народов. И в 1984 году — орден «Знак Почета» за участие в энергетической программе Академии наук СССР.

Вместе с Примаковым метод ситуационного анализа разрабатывали кандидат технических наук Владимир Иванович Любченко, который был энтузиастом применения математических методов, и Владимир Израилевич Гантман, руководитель сектора теоретических проблем исследования и прогнозирования международных отношений. В 1980 году группу ученых во главе с Примаковым выдвинули на Государственную премию. Но Любченко из списка пытались выкинуть. Примаков проявил характер и настоял на том, чтобы и его коллега получил заслуженное признание.

Примаков был автором и редактором закрытых работ — то есть докладов и справок, снабженных грифом секретности и предназначенных исключительно для руководства страны. Сотрудники института, опираясь на западные оценки состояния советской экономики, рисовали близкую к истине картину. Сила института состояла в том, что мировые дела сравнивались с нашими, и тогда становилось ясно, почему страна живет так плохо.

— Глаза на то, что происходит у нас в экономике, первым мне открыл Иноземцев, когда он был директором института, — рассказывал Томас Колесниченко.

Колесниченко только приехал из Африки и еще не видел Америки.

— Он такие вещи мне рассказал — для меня это был просто шок!

Иноземцев объяснял, насколько наша страна отстала от Запада и что происходит в нашей экономике. И его заместитель Примаков вскоре знал не меньше директора. Примаков много читал, ездил, но главным образом интеллектуальной энергией его питал институт. Там он мог получить любой материал на любую тему — мировая политика, экономика, рабочее движение. В институте существовал информационный отдел из ста двадцати экспертов, которые готовили огромное количество рефератов, сводок и справок. Даже если просто читать то, что производил институт за год, и то можно было стать энциклопедически образованным человеком.

За годы работы в институте Примаков перестал быть только специалистом по Ближнему Востоку и невероятно расширил свой научный кругозор. В институте изучали не только политику, но и экономику. Он читал справки и рефераты обо всех современных экономических теориях, что очень ему пригодилось, когда он возглавил правительство…

Институт сотрудничал с элитой мирового научного сообщества. Это было общение на высочайшем интеллектуальном уровне, чрезвычайно полезное для Примакова. Когда в Москву приезжал крупный государственный деятель, его подчас привозили в ИМЭМО поговорить о важнейших проблемах современности. Это тоже была полезная школа для будущего министра иностранных дел Примакова. Равно как и круглые столы в стране и за рубежом, где он знакомился с крупнейшими политологами и экономистами.