Михаил Салай - По знакомым дорогам

Полковник Харламов сразу начал сердиться, едва они появились:

— Если вы партизаны, почему так встречаете армию?! Вы должны помочь нам! Я на вас жаловаться буду!

— Ты, батенька, не волнуйся, — ответил я, — вот обнюхаем друг друга и все решим.

— Уж очень вы долго нюхаете! Чего боитесь?

Как я понял по первой встрече и позже, был он человеком искренним и горячим, легким на жест и слово, широким. Другой офицер, подполковник Шапиро, как мы тут же узнали, гораздо более спокойно и достойно, но тоже обиженно сказал:

— Ваш начальник штаба, — и показал на Кочубея, — отобрал у нас на заставе оружие. Не подобает быть офицерам безоружными, да и нехорошо не доверять нам. Просим вас немедленно приказать, чтобы вернули нам личное оружие.

Я извинился — что поделать, бывает, человек к нам приходит будто бы с хорошими намерениями, а оказывается предателем. Вокруг противник, и закон у нас один: на каждом шагу — осторожность. Харламов похвалил нас так же горячо, как только что ругал. Мы познакомились. Подполковники Бурлаков и Шапиро командовали полками, получившими наименования Черниговских за освобождение Чернигова.

— Раньше чем приступить к разговору, предлагаю позавтракать, — сказал Негреев.

— Вот это по-партизански! — воскликнул Харламов, а когда принесли завтрак, прибавил: — Ого! Да вы не так уж бедно живете!

Я понял, что наш «майор» постарался. Но не стал разубеждать гостей, спросил:

— А вы бедствуете?

Оказалось, да. Успешно форсировав Припять, эти полки попытались развивать наступление, но Гитлер по клялся остановить Советскую Армию за Днепром, фашистское командование сосредоточило здесь крупные резервы и ввело их в бой. Над нашими армейскими частями, прорвавшимися за Припять и, естественно, удерживавшими завоеванные плацдармы, нависла угроза окружения. Черниговские полки, потрепанные в непрерывных наступательных боях, имевшие ограниченные противотанковые средства и вообще недостаточное количество боеприпасов на этом берегу Припяти, с трудом противостояли натиску танков. Это не могло долго продолжаться…

Гитлеровцы отрезали наших от Припяти. Кольцо окружения сжималось. И тогда Бурлаков и Шапиро на совместном совете решили прорываться к югу, чтобы сохранить живую силу и технику и в надежде встретиться с партизанами. Это им удалось, потому что фашисты не ждали такого маневра. Удалось встретиться и с партизанами с нами. А за сутки до этого они столкнулись с полком Харламова, из соседней дивизии, который тоже прорывался от Припяти на юг.

Разумеется, в боях с этими частями гитлеровцы несли большие потери, на поле оставались десятки танков и сотни трупов вражеских солдат, но и наши части, оторванные от своих тылов, понесли немалый урон в живой силе и технике. Бой есть бой. Теперь перед частями стояла одна задача: выйти на соединение со своими дивизиями и корпусами. Это было понятно. И мы начали обдумывать маршруты этого необычного рейда еще до получения радиограммы из УШПД и от командующего 1-м Украинским фронтом генерала Ватутина, адресованной мне и Негрееву. На нас возлагалась обязанность помочь частям выйти из окружения и соединиться с действующей армией.

От фронта нас отделяли около двадцати километров и река Уж, так что подготовка требовала приличного времени. А я дал на все приготовления к первому переходу… два часа! В восемнадцать часов объявил, что в двадцать мы начинаем движение. Подполковник Бурлаков и командир дивизиона тяжелой артиллерии. приданного полку Харламова, веселый капитан Сахно запротестовали. Это невозможно! Два часа — курам на смех!

— Хотите тут драться? — спросил я. — Гитлеровцы придут сюда, недолго ждать. А боеприпасов у вас надолго хватит?

Хлеб мы могли делить на всех и делились все время, пока армейцы были с нами. Мейтин шутил:

— Ну и ну! Пятью хлебами, как Иисус, пять тысяч кормлю!

Боеприпасов у нас на всех не хватало. Разделить больше не станет. Я спешил. И даже шумный Харламов остановил протесты товарищей:

— Как считает командование соединения, так и надо делать!

К реке Уж, притоку Припяти, подошли двумя дорогами и двинулись через нее без остановки. Не знаю, кто и для чего, может быть, немцы, для того чтобы помешать потерянным ими частям переправляться через реку, пу стили по ней много леса. Это мешало — переправлялись через Уж по грудь в воде. Солдаты и партизаны выстраи вались в реке в ряд, брались за руки и грудью удержи вали плывущий лес, пока переправлялись обозы и пуш ки За рекой — недолгий привал. Выливают воду из сапог, выжимают портянки, а кто и белье… И дальше!

Нас ожидало препятствие похуже реки — шоссейная дорога Чернобыль — Овруч, и разведка уже доложила, что по ней курсируют бронемашины. Радиограммы еще не было, она пришла позже, но по договоренности с товарищами я взял на себя командование, и разведка велась партизанами, которые знали эту местность. Впереди — Толстый лес. Там скроемся и отдохнем.

А шоссе перейдем между двумя мостами, которые очень недалеко друг от друга, по соседству можно сказать, удобно для нас. Взорвем оба моста и задержим движение бронемашин слева и справа. А кто взорвал — партизаны или армия, гитлеровцы, авось, сразу не раз берут. Ночь не выдаст.

Перед шоссе остановились. Выслали к мостам диверсантов с сильным прикрытием. Оказалось, что между мостами медленно ходят туда-сюда, как челноки, бронемашины. Послали Каменского и Кочубея с четырьмя орудиями. Сигнал для открытия огня — взрыв мостов. А взрывов нет и нет, все еще тихо. Перед одним орудием остановилась бронемашина, в которой засветилась электролампочка Похоже, держат связь А что еще?

— Ах, батеньки, не выдержу я, — жаловался Каменский Кочубею, как они потом мне рассказывали. — Чего они там копаются, на мостах? Упустим эту штучку. Не выдержу, бахну!

— Я тебе так бахну! — поднимал кулак Кочубей. — Не смей без моей команды.

Тут послышалась стрельба со стороны мостов. Значит, и там была сильная охрана. Бронемашина загудела и начала уходить.

— Огонь! — шепнул Кочубей.

Но раздались сразу или почти сразу три орудийных выстрела. Три ближайших орудия караулили эту бронемашину и не хотели ее упускать. Так и не доспорили позже партизанские артиллеристы, кто ее повредил. Однако важно, что бронемашина остановилась, из нее выскочили три гитлеровца и побежали, пересекая шоссе. Их перехватили Черныш и Кошель, выдвинутые вперед.

А эта бронемашина то ли разведывательная была, то ли командирская, в ней действительно находилась рация. Из-за разрушенных мостов другие бронемашины беспорядочно стреляли по колонне, двинувшейся через шоссе. Мы отвечали им из пушек. Но вот подошел и дивизион тяжелых орудий.