Михаил Никольский - Кровью своего сердца

В канцелярии института посмотрели мои документы, экзаменационный лист из Новосибирского института и предложили: «Пишите заявление о приеме на гидромелиоративный факультет, там у нас недобор. Но придется досдать экзамены по физике и письменное сочинение по белорусскому языку и литературе». Это меня обрадовало. Я подал документы, получил направление в общежитие. Отправился я на вокзал за вещами, там выяснилось, что общежитие далековато. Надо было перейти железный мостик для пешеходов над путями, затем пройти пешком метров 400, снова перейти железнодорожные пути станции Минск-Товарный, далее найти переулок Студенческий и двухэтажное деревянное здание под номером 5. Я благополучно добрался до общежития, и вскоре комендант привела меня в комнату, где было свободное место — кровать и тумбочка.

На следующий день я сдал экзамен по физике на «четыре», потом получил две оценки «хорошо» за письменное сочинение, и через несколько дней в списках зачисленных студентов нашел и свою фамилию.

Тогда уже со спокойной совестью я пошел на вокзал и купил в кассе билет до станции Уречье. До отхода поезда я еще успел забрать чемодан из общежития, и после недолгого ожидания на вокзале сел в вагон. В поезде снова начались регулярные проверки документов — каждые час-два до самого Уречья.

Около пяти часов дня мы прибыли в Уречье. Я сразу поспешил к площадке у перрона, где грузовые автомашины из совхоза «Жалы» обычно выгружали тюки сена. Мне повезло — на разгрузке как раз стояли две полуторки. Поздоровавшись с водителями, я спросил, когда они поедут обратно и не смогут ли они меня подвезти. Они согласились, предложив подождать около часа, пока машины не разгрузят.

Оставив чемодан в кабине одной из машин, я ненадолго вернулся на станцию. Меня привлекли звуки духового оркестра, доносившиеся из-за высокого забора на другой стороне привокзальной улицы. Я подошел к забору, заглянул в щель между досками и увидел: всадники на лошадях под звуки музыки отрабатывают технику показательной выездки. Синхронные движения лошадей были удивительно красивы и грациозны. Я долго смотрел на них, пока не настала пора возвращаться к машинам.

Примерно через пять-шесть часов пути по разбитым проселочным дорогам из Любани через деревни Коммуна, Нежин, Бариков мы прибыли к центру совхоза, в поселок Сосны. К тому времени уже стемнело.

Мама и сестра очень удивились, когда поздним вечером я переступил порог нашей квартиры. Они не ждали меня так скоро из Новосибирска. Мама готовила ужин, отец был еще на работе. Когда вечером вся семья собралась за столом, я рассказал о своих приключениях. Узнав о том, что я зачислен студентом первого курса в Минский Политехнический институт, мать на радостях прослезилась — мол, хоть чаще дома будешь. Отец тоже одобрил мое решение. А через несколько дней почтальон принес конверт с вызовом на занятия в институт. Пришлось опять готовиться к отъезду, чтобы первого сентября утром быть на лекциях.

В те дни у нас на квартире ночевал какой-то начальник со своим коллегой из Минского треста совхозов, приехавшие по служебным делам. Приехали они из Минска на служебной легковой автомашине «ЭМ-1», как ее называли «эмка» 66. Отец спросил гостя, не сможет ли он на своей машине подвезти до Минска сына-студента. Тот согласился. И 30 августа сорокового года мне впервые в жизни довелось удобно и приятно на легковушке-«эмке» отправиться в Минск. Ехали мы через Любань, Уречье, Слуцк. В Слуцке проехали по узкой и тесной, покрытой булыжником улице, по обе стороны которой стояли одноэтажные деревянные домики с разными пристройками одна ниже другой. Эта улица была недалеко от улицы Парижской Коммуны. Здесь столичные гости заехали к какому-то своему знакомому, но ненадолго, и вскоре машина выехала из города и взяла направление на Минск по новому булыжному шоссе, которое было построено года 2—3 назад. Примерно через 30 километров вдоль шоссе начинался лес. «Здесь, наверное, грибов много», — подумал я, наблюдая в окно за такими знакомыми грибными местами. И, словно услышав мои мысли, машина остановилась. Оказалось, что лопнула камера на заднем колесе. Пока водитель ставил запасное колесо, я вылез из машины и решил пройтись по лесу вдоль дороги. Как я и предполагал, здесь росли красивые боровики. За десяток-другой минут я собрал около 30 грибов, а так как складывать их было некуда, пришлось вернуться к машине. Там я показал минчанам свой «трофей» и высыпал грибы на заднее сиденье автомобиля. Они очень удивились обилию и красоте даров природы. Водитель сказал мне, что стоять будем еще не меньше получаса, а то и дольше, и я снова отправился в лес. Вернулся с грибами.

За всю дорогу по лесу машина останавливалась еще дважды. А поскольку «запасок» больше не было, водителю пришлось вскрывать камеры шин, заклеивать их, сразу по два колеса, чтобы одно поставить, а второе осталось про запас. И каждый раз мне удавалось насобирать еще грибов. По приезде в Минск я предложил собранные грибы тому начальнику, что у нас ночевал, а так как их было почти целое ведро, то он разделил их с товарищем.

Они высадили меня на площади у железнодорожного вокзала. Я поблагодарил их, попрощался и пошагал с чемоданом в общежитие, на Студенческий переулок, дом №5.

Комендант проверила мои документы и вызов в институт, сразу провела меня на второй этаж в комнату и предложила занять свободную койку с тумбочкой у стены справа. К вечеру собрались приехавшие сюда раньше шесть человек. Помню, были Поляков и Герасимов Сергей, их направили в наш институт из Москвы, потому что там они не прошли по конкурсу, и белорусы Солонец, Окунец и Туровец, а фамилии шестого я не помню.

Утром следующего дня, задолго до начала занятий я приехал на трамвае в институт на улицу Пушкина. Здесь нашел свою группу на факультете, отметился у дежурного и стал ждать начала занятий.

Вместо первой лекции, помню, к нам в группу пришел декан факультета и преподаватель-куратор. Они объявили, что в актовом зале будет собрание студентов всего факультета. Декан объявил о порядке выборов органов студенческого самоуправления в группах и в целом на факультете, познакомил с расписанием занятий, ответил на вопросы. Потом мы разошлись по группам и провели собрания, на которых избрали старост, студенческий актив факультета.

Начались занятия. По четыре пары лекций в день. Помню первую лекцию по начертательной геометрии. Преподаватель, инвалид на костылях, что-то объяснял, а я ничего не понял. Думал, что позже пойму, но шли дни, лекции продолжались, и я начал сомневаться в твердости своих знаний, особенно когда не понимал смысла изучаемой темы. Как-то спрашиваю я своего товарища: «Как мы экзамены будем сдавать?», а он: «Как все, что мы хуже других? Сдадим».