Василий Казаков - На переломе

Итак, со второй половины декабря началась деятельная подготовка к операции по уничтожению окруженной армии Паулюса. Еще 13 декабря 1942 года штаб артиллерии фронта дал указания об использовании артиллерии в армейских наступательных операциях. Спустя две недели, 27 декабря, армии фронта получили подробную директиву о применении артиллерии.

Кое-кто неодобрительно высказывался о наших директивах, считая, что мы чересчур увлекаемся и обременяем подчиненные штабы и части лишними документами. Но мы были другого мнения. Дело в том, что далеко не во всех штабах и частях имелись нужные уставы и наставления, да и они во многом устарели. В ходе боевых действий возникали все новые и новые проблемы, для решения которых мы искали наиболее правильные пути. В этом смысле штаб артиллерии фронта являлся не только органом управления, но и своеобразной научной лабораторией, в которой непрерывно велась большая творческая работа.

В последних числах декабря офицеры штаба артиллерии, закончив разработку руководящих оперативных документов, устремились в войска, в части, на передовую. В те дни офицеры всех штабов — от дивизионных до фронтового — трудились почти круглосуточно, забывали о сне и едва успевали поесть. Каждый считал, что ему повезло, если он заставал на огневой позиции или наблюдательном пункте солдатскую кухню или термосы с обедом. Но чаще всего приходилось довольствоваться постоянным спутником — фронтовым сухарем. Если кому-нибудь за сутки удавалось хотя бы урывками вздремнуть два-три часа, тот считал, что отдохнул прилично. Помню, какому-то штабному офицеру задали вопрос, что, по его мнению, самое страшное на войне. К общему удивлению, он без всякой рисовки ответил, что самое страшное — это когда двое-трое суток кряду некогда поспать.

Между тем работы с каждым днем действительно становилось все больше и больше, хотя бы потому, что у нас намного прибавилось артиллерии. К 1 января 1943 года были переданы в состав Донского фронта 62-я армия под командованием прославленного полководца, ныне Маршала Советского Союза В. И. Чуйкова, 64-я армия под командованием генерал-лейтенанта М. С. Шумилова и 57-я армия под командованием генерал-лейтенанта Ф. И. Толбухина. Эти армии входили раньше в состав Сталинградского фронта и участвовали в операции по окружению войск Паулюса. Сталинградский фронт, остальные армии которого действовали на котельниковском направлении, был переименован в Южный фронт.

Таким образом, всего за 10 дней до начала нашего генерального наступления в подчинение К. К. Рокоссовского вошли еще 14 стрелковых дивизий, 7 стрелковых бригад со своей артиллерией и 24 артиллерийских полка резерва Верховного Главнокомандования. Численность артиллерии Донского фронта увеличилась почти на 3 тысячи орудий и минометов.

Разработав план операции в штабе фронта, К. К. Рокоссовский и мы, его ближайшие помощники, командующие и начальники родов войск, находились главным образом в 65-й и 21-й армиях. В эти горячие дни нужно было вырвать время и побывать в трех новых армиях, и не просто с визитом вежливости, а для ознакомления армейского командования с планом операции.

Ставка Верховного Главнокомандования обещала усилить нашу группировку еще двумя артиллерийскими дивизиями по 8 полков в каждой и семью отдельными артиллерийскими полками. Нужно было готовиться к приему этих частей, а это дело — очень хлопотное. Получилось, что после 1 января 1943 года количество артиллерийских частей фронта должно было увеличиться на 14 артиллерийских полков стрелковых дивизий и 47 полков резерва Верховного Главнокомандования. В контрнаступлении 19 ноября 1942 года в составе Донского фронта действовало всего 53 артиллерийских полка и немногим больше 4 тысяч орудий и минометов. К 10 января 1943 года у нас должно было действовать более 120 полков и около 7,5 тысячи орудий и минометов. Еще больше возросло количество наших «катюш». Это новое для того времени оружие с ласковым прозвищем было крайне неласково к врагу. «Катюши» и их старшие братья «андрюши» — рамы, посылавшие на голову противника тяжелые 300-миллиметровые мины, — были очень грозным оружием. Количество этих боевых установок в битве за Москву в ноябре и декабре 1941 года исчислялось только десятками. В 1942 году счет их пошел уже на сотни. В частности, у нас на Донском фронте к 19 ноября

1942 года насчитывалось 424 установки. А к 10 января 1943 года на нашем фронте было уже 1656 таких боевых единиц. Один их залп составлял более чем 15 тысяч мин. И вот всю эту армаду — артиллерию, минометы и полевую реактивную артиллерию — нужно было подготовить к решению больших задач. Требовалось организовать четкое управление ими в бою.

Обо всем этом легко сейчас говорить. Но не будь тогда за моими плечами опыта командования артиллерией 16-й армии в сражениях под Москвой, недолгого командования артиллерией Брянского фронта и большого экзамена на аттестат зрелости в ноябре 1942 года на Донском фронте, трудно сказать, как бы я справился со своими задачами. Мне не раз приходилось наблюдать даже в 1944 и 1945 годах растерянность некоторых командующих артиллерией армии, попадавших после длительного пребывания на относительно «тихих» участках фронта на активное направление. Они не только терялись, но порой проявляли даже какую-то беспомощность, не имея опыта в руководстве большим количеством артиллерии.

Поездка в новые армии была для меня особенно важна. Мне хотелось главным образом выяснить, в какой мере командующие артиллерией и их штабы способны самостоятельно решать задачи по управлению артиллерией. К их чести могу отметить, что все мои тревоги были напрасны. А тревоги возникли не случайно. Когда мы получали указания о передаче в наш фронт 62, 64 и 57-й армий, я вспомнил разговор с начальником управления кадров генералом П. В. Гамовым во время моего недолгого пребывания в Москве перед отъездом на Донской фронт. Павел Васильевич тогда очень нелестно отозвался о генерале Н. М. Пожарском, исполнявшем обязанности командующего артиллерией 62-й армии. И вот, объезжая новые армии, мне пришлось убедиться, что не так уж хорошо изучил он свои кадры.

Н. М. Пожарский оказался очень дельным и храбрым генералом. Он хорошо знал всех командиров полков, великолепно ориентировался в обстановке, быстро схватывал все новое и умело руководил действиями армейской артиллерии. Ему неутомимо помогал очень толковый, знающий и энергичный начальник штаба подполковник В. Ф. Хижняков.

Особенно запомнилось посещение 64-й армии. Все мы, начальники родов войск, приехавшие с К. К. Рокоссовским, собрались в домике командарма М. С. Шумилова. Там находились член Военного совета армии генерал 3. Т. Сердюк, заместитель командующего артиллерией Советской Армии генерал М. Н. Чистяков, начальник штаба армии генерал Н. М. Ласкин. Начальник артиллерии армии Н. С. Петров болел, и вместо него присутствовал начальник штаба артиллерии полковник А. Н. Янчинский.