Михаил Гладышев - Плутоний для атомной бомбы

Александр Капитонович остался в моей памяти и как активный организатор ликвидации последствий катастрофы 1957 года. Именно ему поручил Е. П. Славский выполнение всех работ по очистке территории в зонах объектов, пострадавших от взрыва банки, где хранились радиоактивные растворы. Тогда он выделил нашему объекту — «Дублеру «Б», который был в стадии строительства и оказался под облаком радиоактивной пыли целый полк под командованием полковника Яковлева. В то время мне поручил Е. П. Славский техническое руководство ликвидацией последствий на территории строящихся зданий нового объекта, и поэтому я знаю, как это делалось. Общими усилиями воинов-строителей и специалистов объекта нам удалось устранить опасные зоны и довести территорию, здания и сооружения до такого состояния,что возобновились монтажные работы, а через два года этот объект— «Дублер «Б» — был готов к эксплуатации.

Остался в памяти и полковник Яковлев, с которым мне довелось вместе работать не только в период ликвидации последствий аварии, но и в период окончания строительства основных зданий и сооружений объекта — «Дублера «Б». Полковник Яковлев был заметной личностью. Коренастый, с плотной фигурой, красивым лицом и зычным голосом, он внешне привлекал к себе и вызывал уважение. Работа под его руководством шла успешно, графики выполнялись и качество признавалось хорошим. Всем, вроде бы, хорош был полковник, да водка подвела. Нередко по утрам был заметный запах перегара. Случалось это часто, и в одно утро, когда он приехал на работу в таком состоянии, при выходе из машины упал. С тех пор его куда-то перевели и он вскоре умер.

Когда вспоминаются те далекие дни и месяцы стройки, то вырисовываются не только картины труда там, в котлованах, на разных этажах здания, на высотных сооружениях, но и деятельность штаба стройки, его непрерывные совещания, споры, порой и крики.

Заметными фигурами были тогда Б. Л. Ванников, Б. Г. Музруков, Е. П. Славский — о них уже много написано, но основными «двигателями» всех работ были такие специалисты высокого класса как Николаевский Ефим Яковлевич, образ которого и тональность голоса почему-то четко запечатлелись в моей памяти. Мне представлялось, что Ефим Яковлевич не выходил с объекта, где руководил монтажом весьма сложного оборудования, где не только показывал, что надо делать по проекту, но и давал советы, как проектировать. При разговоре с ним создавалось впечатление, что он живет своим трудом, только трудом и думает о труде. Его предложения на совещаниях (оперативках) высказывались звонким женским голосом так убедительно, что все соглашались. Какова его дальнейшая судьба, я не знаю, но след своего труда на нашем объекте он оставил заметный. Правда, судьба самого объекта такова, что все первоначальное быстро менялось, менялась технология, менялось аппаратурное оформление, и эти изменения были такие глубокие, что натурального следа того, что было сделано, тогда уже не осталось. Сохранились только в памяти образы некоторых старожилов и то отрывками, эпизодами.

Вот так запомнился еще один руководитель монтажных работ Дериш Анатолий Алексеевич, продолжатель деятельности Николаевского. Анатолий Алексеевич отличался от своего предшественника своим характером и внешним видом. Он был уравновешенный, спокойный, рассудительный с грубым мужским голосом и с лицом обаятельной мужской красоты. В совещаниях, на «оперативках» его голос звучал редко, вроде бы тихо, но всем было слышно. Говорил спокойно, уверенно, сознанием дела. На таких совещаниях всегда идет перепалка между строителями, монтажниками и подрядчиком. По существу и оперативка ведется с целью разобраться, кто кого задерживает, что кому мешает. И в этой перепалке надо быть уверенным, знающим обстановку, умеющим вовремя привести доказательства, чтобы не быть битым. Анатолий Алексеевич умел вести словесный бой, но самое главное, он умел работать на месте монтажа, работать с людьми, а люди его всегда уважали. Рядом с ним был на рабочих местах мастер монтажа Докашенко Дмитрий Давыдович. Он остался в памяти как человек удивительного спокойствия. Какие бы неурядицы ни происходили, он своим неторопливым говором всех приводил к спокойствию. С Докашенко было как-то просто, спокойно, неторопливо. Там, где вел монтаж Докашенко, графики выполнялись. В последние годы я не вижу его и не знаю, где он и что с ним. Может быть, умер. И это возможно. Кто на нашем заводе работал в период его эксплуатации, а Докашенко этот период «прихватил», тот может умереть раньше своего срока. Вот умер Анатолий Алексеевич Дериш якобы от заболевания легких. Скорей всего это так, но заболевание легких стимулируется и радиоактивным воздействием, если оно превышало и значительно превышало нормы, даже производственные. А Анатолий Алексеевич соприкасался с радиоактивностью, так как занимался ремонтом и переделкой действовавшего производства.

В те далекие времена, когда завод работал и переделывался, когда его ремонтировали и обновляли, строили другие объекты обновляемого завода, строили и дублер того завода, который уже работал. Строительство дублера было задумано еще в 1952 году, когда стало ясно, что первенец хоть и выполняет плановые задания по переработке плутония, но условия труда на нем не терпимы и надо было создать новое производство, в других зданиях, с другим аппаратурным оформлением, с иной его компановкой.

В начале его строительства заметной фигурой среди руководства был главный инженер Управления строительства Зарин Михаил Сергеевич. Он, как и все руководители того времени, имел какое-то офицерское звание, но запомнился своей высокой стройной фигурой в гражданском костюме. Этот худощавый мужчина с острым, угловатым лицом, с нормальным спокойным голосом и вечно с трубкой в зубах умел говорить обстоятельно, обоснованно и, что называется, весомо. Он умел убеждать не только своих подчиненных, но и смежников, и даже проектировщиков. Логичность его рассуждений всегда привлекала меня и тянула к разговору с ним. Работал он, как и большинство в то время, днем и до позднего вечера, и жизнь его была для работы. Жил он в отдельном коттедже, который размещался в Парковом переулке (ныне переулок Архипова), и запомнился этот дом мне потому, что его сейчас нет, и на его месте пустырь, заросший бурьяном. Дело в том, что все деревянное этого коттеджа было съедено грибком, и строение пришлось сломать и уничтожить. Замечательное место для постройки личного особняка и, видимо, при наступающем процветании буржуев с миллионными доходами, это место они используют.

Вспоминается и такая заметная личность среди руководителей-монтажников как Николай Константинович Смазнов. Он руководил сантехническими работами и нередко попадал под огонь нападок строителей за те или иные задержки. Николай Константинович не обладал броской внешностью, обыкновенный мужчина среднего возраста, малозаметный при первой встрече, но при общении с ним оставалось что-то доброе на душе. Ему приходилось бывать на действующем производстве, переделывать старое на новый вариант, многое делать порой без проекта, как позволяют условия и место работы и, видимо, частое пребывание в условиях, где были радиоактивные излучения и запыленность воздуха, привели к тому, что он заболел. Вскоре стал большим руководителем в Министерстве и, живя в Москве, умер. Его ученик Клюшин Евгений Семенович стал буквально преемником Николая Константиновича, принял на себя все работы на объектах и умело справлялся с ними. Его внешний образ ярко запечатлелся тем, что он всегда был похож на молодого юношу с красивым лицом и стройной фигурой. Как-то не вязалось в представлении, что такой, почти мальчик, управляет целым трестом и все же успешно справляется. К сожалению, этот юный красавец не обладал крепким здоровьем, серьезно заболел и уже умер. Затрудняюсь говорить о причинах заболевания, знаю только одно, что Евгений Семенович еще будучи начинающим руководителем, выполнял работы в «грязных» условиях. Так мы называли те места, где скапливались радиоактивные излучения, где не только стены, но и воздух были насыщены вредной пылью.