Коллектив авторов - Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

И хотя мы уже далеко не дети, Детский фонд считает своим священным долгом представлять и защищать ваши интересы. Мы глубоко убеждены — долги должны быть отданы, и каждому должно воздаться справедливой мерой по его жизни, судьбе и делам».

Седые дети не могли сдержать слез. Впервые были произнесены слова покаяния. И произнес их не представитель власти, а писатель, взявший на себя нелегкую миссию. Общество услышало крик детских душ с той далекой войны. Наконец-то признало нас своими детьми.

При Советском детском фонде была создана организация Союза бывших малолетних узников фашистских концлагерей. В 1998 году мы отмечали 10-летие Международного союза. Встреча была организована в Киеве. Самые добрые слова были произнесены председателем Международного движения бывших малолетних узников фашистских концлагерей писателем-публицистом Литвиновым Владимиром Васильевичем, который с самого первого дня создания организации руководит движением. Сколько труда он вложил в становление, сколько судеб он разыскал! Сколько просидел в архивах, по каким областям он ни поездил, разыскивая нас, бывших узников. Издал три книги об узниках фашизма. С 22 июня 1988 года он ведет нас по жизни. Со всеми вопросами обращаемся к нему и никогда не остаемся без внимания. Рядом с ним все эти годы работает бессменный руководитель Архивно-исследовательского центра — член ЦСМСБМУ Дубовик А. М. Хочется сказать слова благодарности.

Дорогой, Владимир Васильевич! Спасибо за все, что Вы делаете для нашего движения. Низкий Вам поклон от нас, узников фашизма. Здоровья Вам.

После первого Всесоюзного слета бывших малолетних узников фашистских концлагерей в г. Киеве начали создаваться региональные отделения БМУ. Наше Калужское областное отделение было создано областным отделением Советского детского фонда в 1989 году в г. Людиново. На учредительную конференцию прибыло 68 бывших узников.

Организаторами конференции были: Евстигнеева М. И., Артамонова И. М., Фридгельм В. Н., Струкова И. С., Ожегова С. А. На конференции был избран совет и председатель. Организацию возглавила я. Были созданы 16 городских и районных отделений: Калужское, Людиновское, Жиздринское, Кировское, Хвастовичское, Дзержинское, Козельское, Жуковское, Балабановское, Боровское, Обнинское, Юхновское, Медынское, Сухиничское, Думиничское, Малоярославецкое.

Наши первые председатели: Окружной Леонид Иванович — узник концлагеря Дахау, инвалид 1-й группы; Морозюк Петр Яковлевич (ныне покойный) — узник концлагеря Бухенвальд, инвалид 1-й группы; Ерохина Любовь Ивановна — узница концлагеря Маутхаузен, инвалид 2-й группы, почетный председатель Жиздринского отделения БМУ, награжденная медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени; Пастушенко Валентина Афанасьевна — узница концлагеря Алитус, инвалид 3-й группы. Это те, кто первыми возглавили городские и районные организации.

В 1999 году наша организация отметила свое десятилетие. В ее рядах сейчас насчитывается более 20 тысяч человек. К моим военным наградам прибавилась награда Президента РФ — медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени. Эта награда — заслуга всей Калужской организации.

Ерохин Михаил Васильевич

1938 г.р., ур. д. Ракшин Хвастовичского р-на Калужской обл., проживает в п. Товарково Калужской области

Лучшее лекарство от неприятности — не вспоминать о ней. Как не хотелось браться за перо и ворошить прошлое.

Однако юбилей — 55-я годовщина Победы над фашистской Германией и дня массового освобождения узников из фашистских застенков — заставил меня это сделать.

Хорошо помню, по всей видимости, я был значительно старше, чем указано в документах. Во время войны все документы, в том числе и ЗАГСа, были уничтожены немецкими захватчиками, поэтому после войны года восстанавливались по показаниям свидетелей. Не исключена ошибка в возрасте на 1-2 года.

Частичные мои воспоминания, возможно, связаны с рассказами моих родителей и старших сестер и братьев, которые отложились в моей памяти. Часто против моей воли и моего желания они появляются во сне и в сознании при воспоминании о пережитом.

Летом 1942 года в маленьком лесном поселочке из 10-12 деревенских изб под названием Ракшин Воткинского с/с Хвастовичского района появились немецкие танки с крестами на боках (броне). Мы поняли, что нас оккупировали немецкие войска. «Дяди» в непонятной нам форме поселились у нас в доме. Угощали нас, детей, конфетами и шоколадом. По детской наивности мы воспринимали угощения радостно и даже пытались «трогать» их оружие, пистолеты, автоматы. Но такое немецкое добродушие и наше любопытство длилось недолго. На второй день по нашему поселку оккупанты начали отбирать у жителей коров, свиней и другую живность, избивая тех, кто противился или сопротивлялся «новым властям».

Когда в нашем присутствии и на глазах у жителей всего поселка, согнанных немцами на край селения, был повешен неизвестный пожилой человек, мужчина, названный партизаном, мы поняли, что представляют собой «пришельцы» и цену их «гостеприимства».

В июле того же 1942 года нашу семью в составе матери — Ерохиной Варвары Ильиничны (ныне покойной) и ее четырех несовершеннолетних детей немцы угнали за пределы страны вместе с другими семьями сопредельных сел и деревень: Воткино, Подбужье, Нехочи, Пиневичи, Мойлово и др. села Хвастовичского района.

В первую очередь угнали семьи партизан и коммунистов (со слов старших). Мой отец воевал в партизанском отряде, которым командовал первый секретарь Хвастовичского райкома партии — Бусловский — в лесах Брянщины. То, что наш отец партизан, — выдала наша соседка, Кузнецова Анастасия. Со слов моего отца, также ныне покойного.

Помню день угона. На огороде уже кое-что поспело. Запомнилось — цвел мак. Мать запрягла в телегу корову, так как лошадь забрал отец, уходя с партизанским отрядом.

Нас в составе колонны немцы погнали через Подбужье, Слободу и пригнали на железнодорожную станцию, кажется, Судимир. Там нас погрузили в товарные вагоны — целый состав — и везли долго-долго, казалось, целую вечность. В вагонах было очень тесно, душно. Плакали женщины, наши матери, плакали старики. Из солидарности с ними плакали и мы, дети войны.

На стоянках, в тупиках, куда нас часто загоняли, мы стояли иногда по 2—3 дня. В вагоны нам приносили какую-то баланду.

Запомнился случай, когда на одной из стоянок нас загнали в один из вагонов — для помывки в бане. В вагон загоняли всех вместе: стариков, женщин и нас, детей. Многие стеснялись раздеваться и мылись прямо в одежде. Недели через две или три нас куда-то привезли и выгрузили. Потом мы узнали, что это Эстония.