Коллектив авторов - Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

Что пришлось пережить в каждом лагере, названия которых навсегда врезались в память, и в пути? Как описать тот страх и ужас, который видел каждый день? Взрослых заставляли копать траншеи. Мы находились рядом. Охраняли нас с собаками. Помню, однажды появились в небе два самолета и хотели, наверное, нас отбить. Начали немчуру косить из пулеметов. Все стали прятаться в траншею. Рядом со мной сидела тетка Марья. Вдруг на нас, прямо тетке на голову, попадает немец. Тетка Марья, из-под немца просит его, задыхаясь, «Пан, а пан, милый, слезь с меня, ты меня задавил». Поднимаю голову посмотреть, что сейчас тетке Марье будет: то ли по голове удар, то ли освобождение. А немец-то мертвый. Вот это была радость! У нас словно сил у всех прибавилось. И надежды на то, что когда-нибудь наши нас обязательно освободят.

Страшно вспомнить санобработку. Раздели донага. Одежду — в газовую камеру, а нас обмазали вонючим раствором. Теснота, вода холодная льется со стен, с потолка, дети падают на бетонный пол. В этой «бане» держали нас три часа. Когда открыли дверь и выпустили из нее — на полу осталось 20 мертвых детей.

Нас не считали за людей. Даже со скотом так не обращаются, как обращались с нами. Около города Минска нас выгрузили в открытый лагерь, обтянутый проволокой. Охрана с собаками. Но чтобы исключить побег — подключили ток к проволоке. Дети в концлагере оставались детьми, хотелось все потрогать, и об осторожности не думали. В результате убило током несколько детей и матерей, которые пытались снять детей с проволоки. В баланду-суп добавляли отраву: многие умирали. Трупы закапывали в землю и жгли в печи.

Преступление против человечества, совершенное нацистами, должны помнить люди во имя жизни и во имя памяти безвинно загубленных жертв фашизма. 11 апреля — это день скорби и предупреждения: такое не должно повториться!

Мацегори(Носорогова) Вера Архиповна

Род. в с. Полюдово Жиздринского района, прож. в пос. Середейск Сухиничского района.

Родилась я в Жиздринском районе, с. Полюдово. Когда началась война, мне было семь лет, но о войне я помню многое, что с нашей семьей произошло.

В 1942—1943 гг. в нашем селе немцы появлялись время от времени. Постоянно их не было. Появлялись, чтобы забрать у жителей села яйца, кур, свиней, и все, что можно было забрать. Мы жили недалеко от ст. Зикеево, которую бомбили и днем, и ночью.

В 1943 г. немцы выгнали нас из наших домов, построили в колонну и погнали. Куда, мы не знали. Вместе с нами гнали коров и лошадей. Сопровождали нас немцы с собаками и с резиновыми прутьями. Наши самолеты бросали листовки, чтобы мы отошли подальше от немцев. Немцы читали эти листовки и сделали так, чтобы ни один человек не смог уйти. Так и гнали нас до Брянска, в концлагерь, в котором мы содержались как узники три месяца. В лагере мы испытали все муки ада, нас унижали, называли «русские свиньи», морили голодом.

Из Брянска погнали нас в Литву, в лагерь г. Алитус, за колючую проволоку. В этом лагере было все так же, как и в Брянске. Еду давали один раз в день — гороховый суп, иногда давали картошку. Люди болели. Были случаи заболевания сыпным тифом. Наша семья тоже болела. Семья была очень большая — две сестры со своими семьями и нас шесть человек: отец, мать и четверо детей.

Мы, шесть человек, попали в Германию. Там было очень плохо и тяжело жить. Лагерь был закрытый в г. Бохуме. В этом лагере были военнопленные и иностранцы. Гражданских туда не допускали. Охраняли пленных узников немцы.

В нашем лагере был военный завод. Все взрослые работали на этом заводе. За малейшую провинность и без нее людей жестоко избивали, издевались над ними, подавляли их волю, превращали в бессловесный рабочий скот. Как все узники в этом лагере, мы носили деревянные колодки-дощечки, которые закреплялись ремешками. В такой обуви ходить было тяжело. У каждого из нас на груди был лагерный номер, который выбивался на дощечке. Когда мы были в Литве, немцы отбирали детей с голубыми или серыми глазами и светлыми волосами. Заманивали их музыкой, шоколадом. Мы, дети, ничего не подозревали, для чего они это делают, и убегали от своих родителей. Немцы нас ловили как доноров. У многих детей взяли кровь. Но мы этому испытанию не подверглись, мы были все время с родителями.

Моя сестра 1927 г.р. работала на заводе. Ее часто били за то, что она не хотела работать крановщицей. Она часто портила детали для танков, за это ее и били. Отец тоже там работал. Все видел, как бьют дочь, но помочь не мог. Очень тяжелое время было для нашей семьи и всех узников, которые были в концлагерях.

В 1945 г. нас освободили американцы. Какое это было счастье! Мы свободны, мы больше не рабы! Домой мы приехали в августе 1945 г. Деревню нашу сожгли немцы в 1943 г. Но жизнь продолжалась, и потихоньку стали обживаться.

Война, фашистская неволя оставили глубокий след в наших душах. Мы не знали детства, приобрели болезни. Очень тяжело вспоминать, что нам и всему нашему народу пришлось пережить в военное лихолетье.

Мельников Анатолий Иванович

1936 г.р., ур. д. Барановка Юхновского р-на Калужской области, проживает в д. Барановка

Встретился я с ним почти сорок лет тому назад. В самом начале весны 1962 г. Тогда бюро обкома комсомола только что рассмотрело итоги социалистического соревнования комсомольских организаций совхозов за четвертый квартал минувшего года и за весь год в целом. И победителем признало комсомольскую организацию Юхновского совхоза «Беляево».

В «Беляево» сразу же выехала бригада «молодежки» в составе самого редактора Владимира Амеличева, фотокорреспондента Льва Петрова, художника Михаила Рудакова и меня, в то время возглавлявшего отдел сельского хозяйства газеты. Совхоз оказался в глуши лесов и в почти замкнутой петле красавицы Угры.

Вернувшись из поездки в совхоз, мы с В. Амеличевым написали очерк на две газетные полосы «Когда зацветают сады». Фотокорреспондент Л. Петров иллюстрировал его своими фотографиями, а художник М. Рудаков — рисунками. Позже весь этот материал вошел в литературно-художественный и публицистический сборник «Земляки», выпущенный Калужским книжным издательством. Теперь это библиографическая редкость и наша история.

И вот теперь скажу о нем, моем герое очерка. Это Анатолий Мельников. А при чем здесь он? Да при том, что как раз и был вожаком беляевской молодежи. Боевой, напористый...

Весной 1996 г. получаю письмо от А. Мельникова. Но уже не из угорского Беляева, а пригородной юхновской деревеньки Барановка. И вот что он мне писал: «Трофимыч! Пишу тебе в чистый четверг, дабы мысли были чистыми, накануне праздника Воскресения Христова, а поэтому прими мои самые искренние поздравления и пожелания. Христос Воскресе!