Даниель Елисеефф - Хидэёси. Строитель современной Японии

На следующий день гостей развлекали длинной придворной музыкальной и танцевальной программой (буга- ку). Потом, как и накануне, супруга и мать хозяина раздали каждому многочисленные дары: одежды, редкие бумаги, драгоценные ткани, в дополнение к значительным суммам в деньгах и рисе, преподнесенным день назад, прежде всего императору. Наконец Хидэёси проводил уходящего императора, так же как ранее специально заезжал за ним. Суверен — неслыханная честь — позволил ему подняться вместе с собой в ритуальную повозку, запряженную быками; но придворные вернулись домой лишь на пятый день.

Хидэёси немедленно велел записать подробный рассказ об этой церемонии, копия которого будет отправлена семье каждого придворного и даймё; не следует заблуждаться по поводу этого документа — он, конечно, послужил славе Хидэёси, но в той же мере и славе императора, о престиже которого, а иногда и о существовании не помнили более двух веков. Так обрел плоть императорский миф — который окажет влияние на события XX в. в лучшем и в худшем смыслах, но который лишь один был способен объединить народ, живущий в замкнутом пространстве и всегда готовый передраться.

Политика престижа стоит дорого! Хидэёси, без конца старавшийся пополнять свою быстро пустеющую казну, знал это. Он не переставал этим интересоваться, иногда в самой прозаической форме:

..Я так устал, что ложусь до наступления вечера. Тем не менее каждый вечер я сжигал две свечи в бесконечных спорах. Проверяя свой запас золотых монет, я нашел только золотой порошок, завернутый и стоящий не более десяти монет. Не знаю, почему так получилось. Может быть, потому, что я недостаточно этим занимался и не взвесил их надлежащим образом. Тем не менее, хотя я, конечно, отложил часть этого, я не понимаю, почему нахожу только эквивалент десяти монет в золотом порошке. Надеюсь, вы сможете объяснить мне причину, когда настойчиво расспросите Юмэ [служанку].

С тех пор как Нобунага в 1580 г. пожаловал его первым почетным титулом — Тюгоку тандай, администратора Центральной Японии, Хидэёси с очень близкого расстояния наблюдал решение щекотливого вопроса кадастра и обращения земель, неизбежной основы самого тяжелого, но самого доходного из всех налогов — нэнгу, ежегодного натурального налога.

Сочтя ненужным спешное составление «кадастров на основе анкет», которыми довольствовался Нобунага, «Обезьяна» еще раз заявила, что необходимо снова измерить все поля — это единственный способ определить их реальную производительность. Эти меры следовало записать в виде плана и для каждого участка указать имя того, кто его обрабатывает, — собственника де-юре или просто пользователя, это кампаку мало волновало: он хотел иметь возможность найти ответственного за каждую землю, к которому можно было бы применить физическое принуждение, а настоящий это собственник или нет — не столь важно.

Основные установления в этой сфере с 1580 г. и особенно те, выполнения которых он требовал после смерти Нобунага в 1582 г., исходили из определенного числа простых принципов:

— Надо использовать меру емкости (для измерения объема зерна) типа кёмасу (киотскую меру). Кёмасу должен принести кэнти-бугё (ответственный за кадастр), или же эта мера должна быть изготовлена по его указаниям, а старые масу надо уничтожить.

— Рисовые поля должны оцениваться по трем категориям: высшая, средняя, низшая. Ниже — оценивать на глаз. Предполагается, что [каждая категория] будет производить [столько-то].

Для сухих полей производительность будет оцениваться… [так-то].

— Для ясики [хозяйства с домом хозяина, жилищем слуг, двором и садом] считать… [столько-то].

Для «горных полей» и полей на самом берегу рек [то есть для временных полей с низкой урожайностью, зависимых от перемен погоды, топографии и от наводнений]: оценивать на глаз.

— Для гор и солончаков: на глаз.

— Для конопляных плантаций: как для рисовых высшей категории.

— Для лаковых деревьев: оценивать на глаз.

— Учитывать подверженность места частым наводнениям, обычай выращивать зерно после риса, более или менее благоприятное расположение на солнечной стороне.

— В зависимости от местности крестьяне поставляют или не поставляют корм лошадям кадастровых уполномоченных, которые за собственное питание, кстати, платят.

— Крестьянам запрещается давать взятки, а чиновникам — принимать их.

— Не обижать крестьян и не обращаться с ними грубо.

— Не искажать данных кадастра с целью намеренно навредить ненавистной персоне.

— Четко определять границы деревенской территории.

— Предоставлять крестьянам в пользование оригинал реестра кадастра, чтобы они сделали с него копию для своей деревни.

— В пределах 5 pu (около 20 км) ежегодный натуральный налог (нэнгу-май) должен перевозиться силами деревни. Далее перевозка лежит на ответственности дайкана [чиновника]

Не все эти директивы были открыто объявлены повсюду: например, запрет грубо обращаться с крестьянами обнаружился только в рескриптах, адресованных уполномоченным в Сацума, а запрет давать взятки был обнародован лишь для провинций Мино и Исэ; несомненно, в такой форме эти запреты существовали для всех и по умолчанию; в равной мере вероятно, что не все злоупотребления встречались повсюду. Наконец, надо отметить постоянное соскальзывание с понятия площади к понятию производительности, то есть потенциального обложения — единственной проблеме, которая интересовала Хидэёси и его администрацию.

Тем не менее проведение в тогдашней Японии такой операции по составлению кадастра и налоговой базы вызывает определенное и оправданное восхищение. Для этого надо было, например, понемногу унифицировать меры площади и емкости, как показывает замечание о «киотской мере». Правда, здесь, как и в других случаях, хитроумие Хидэёси позволило ему заодно провести несколько выгодных операций: так, в 1583 г. он решил ввести для всех территорий, находящихся под его контролем, меру площади бу— в соответствии с наибольшим количеством оценок, уже записанных в реестрах; но, воспользовавшись случаем, он произвольно уменьшил площадь бу, благодаря чему — поскольку обложение рассчитывалось пропорционально количеству бу в каждом владении — налог вырос приблизительно на 20 %.

Иногда, однако, дела шли с затруднениями. Кадастровые уполномоченные Хидэёси поначалу не могли пересекать границ некоторых больших ленов — владений семейств Мори, Маэда, Тёсокабэ, Канэмори, Укита; доходы с таковых попадут в сундуки Хидэёси только в результате военных походов — в конечном счете победоносных, конечно, но дорогостоящих.