Уолтер Айзексон - Бенджамин Франклин. Биография

Франклин охотно принял такое предложение. Он отмечал, что имеющееся у Освальда «понимание Америки» означало, что он будет успешнее, чем Гренвилл, «склонять кабинет министров к разумным действиям». Франклин спросил Освальда, предпочел бы он вести переговоры со всеми странами, включая Францию, или только с одной Америкой. Очевидно, Освальд выбрал второй вариант. «Он сказал, что не хотел бы заниматься переговорами с иностранными государствами, — отметил Франклин. — Если бы он принял какое-то поручение, то оно должно было быть связано с ведением переговоров с Америкой». Франклин согласился написать Шелберну секретное письмо, рекомендующее такой выбор [518].

Отчасти Франклином двигало чувство симпатии к Освальду, который был одного с ним возраста, и отсутствие такой симпатии к более молодому Гренвиллу, тайно передавшему лондонской Evening Post неточный отчет об одной из их встреч и вызывавшему у Франклина раздражение. «Мистер Освальд, человек почтенного возраста, по-видимому, не имеет сейчас иного желания, кроме как быть полезным в добрых делах, — отмечал Франклин. — Мистер Гренвилл, молодой человек, естественным образом желающий добиться славы, по-видимому, стремится стать умелым мастером ведения переговоров». Франклин, по-прежнему амбициозный в свои семьдесят шесть, верил теперь в сдерживающее влияние преклонных лет.

Хотя Франклин демонстративно настаивал на участии Франции во всех переговорах, сам все больше верил, что теперь в интересах Америки необходимо иметь свой собственный, отдельный канал для контактов с Британией. Поэтому, когда он прибыл в Версаль в середине июня, через неделю после важной встречи с Освальдом, был менее искренен с Верженом, чем обычно. «Мы говорили о попытках [Британии] разделить нас и о благоразумии держаться вместе и действовать согласованно», — записал он. Однако на этот раз скрыл кое-какую информацию: не сообщил о предложении Освальда иметь отдельный канал для ведения переговоров и о своем предложении, согласно которому Британия должна уступить Канаду Америке. Не был Франклин и полностью откровенным с Конгрессом, который инструктировал своих специальных представителей — с одобрения Франклина — не делать ничего без ведома Франции и без поддержки с ее стороны. В письме, направленном в конце июня Роберту Ливингстону, новому американскому министру иностранных дел, Франклин сообщал, что Британия направила двух эмиссаров, Освальда и Гренвилла, и что он отверг их попытки оторвать Америку от Франции. «Первоначально они имели определенные надежды убедить воюющие страны вести переговоры раздельно, одна за другой, но найдя это невозможным, после взаимных обменов посланиями решили вместе вести переговоры о заключении общего мира». Однако на следующий день он снова заявил о своем желании иметь отдельный канал в письме, которое написал Освальду для передачи Шелберну: «Я могу лишь надеяться, что по-прежнему существует намерение облечь вас властью в отношении переговоров с Америкой».

Подобным образом и Британия оказалась вовлечена в интригу с организацией дополнительного канала. Помимо ведения неформальных дискуссий с Францией, она направила своих эмиссаров непосредственно в Конгресс, чтобы попытаться побудить его членов принять для Америки статус доминиона, что позволило бы иметь самостоятельные парламенты, лояльные единому королю. Когда весть об этом дошла до Франклина, он написал другое письмо Ливингстону, предупреждая, что этим попыткам следует всячески противодействовать. «Король ненавидит нас всей душой», — заявлял он. Если бы ему предоставили «какую-то власть» над Америкой, «она вскоре оказалась бы расширена с помощью подкупа, хитрости и силы, так что в итоге мы оказались бы в абсолютном подчинении» [519].

В начале июля ситуация с переговорами упростилась вследствие смерти лорда Рокингема. Шелберн стал премьер-министром, Фокс оставил пост министра иностранных дел, а Гренвилл был отозван. Для Франклина настало подходящее время, чтобы направить Освальду неформальное, но конкретное предложение о мире, что он и сделал 10 июля.

Его предложение было разделено на две части: обязательные и желательные условия. В первой категории значились четыре условия: независимость Америки, «полная и совершенная во всех смыслах»; вывод всех британских войск; безопасность границ; право на ловлю рыбы за пределами канадского побережья. В категории желательных условий также стояло четыре пункта: выплата возмещения за разрушения, произведенные в Америке; признание вины Британии; соглашение о свободной торговле; уступка Канады Соединенным Штатам.

Освальд немедленно посвятил Шелберна во все детали, но Франклин держал свои предложения в тайне и никогда не записывал их. Он также не консультировался с Верженом и даже не информировал его о предложении, сделанном Освальду [520].

Таким образом, ясно видя ситуацию и слегка пренебрегая формальностями, Франклин подготовил сцену для финального этапа переговоров, положившего конец революционной войне.

Шелберн быстро информировал Освальда, что эти предложения являются «недвусмысленными подтверждениями искренности доктора Франклина». Британия готова, заявлял он, подтвердить независимость Америки — предварительное условие для начала переговоров, — и это подтверждение должно быть «сделано решительно, чтобы избежать будущих рисков проявления враждебности». Если Америка откажется от желательных условий, продолжал Шелберн, а «те, которые называются необходимыми, сохранятся в качестве основы для дискуссии», то тогда он уверен, что соглашение о мире может быть «быстро заключено». Хотя переговоры потребовали еще нескольких месяцев, все, по сути, так и произошло [521].

Однако принятие окончательной резолюции было отложено, так как Франклин стал испытывать приступы «жестокой подагры» и боли от камней в почках, что вывело его из строя на весь август и сентябрь. Джон Джей, наконец-то прибывший в Париж, возглавил переговоры с американской стороны. Этот педантичный житель Нью-Йорка доказывал, что формулировка полномочий Освальда, предоставлявших ему право вести переговоры с «вышеупомянутыми колониями и плантациями», не намного лучше формулировки полномочий Гренвилла, и поэтому требовал, чтобы прежде чем переговоры будут продолжены, Освальд получил документ, ясно указывающий, что он имеет право вести дела с независимым государством.

Когда Джей и Франклин приехали к Вержену, французский министр заявил, что не считает необходимым настаивать, чтобы в формулировке полномочий Освальда содержалось ясное указание на суверенитет Америки. Франклин, высказавший по этому вопросу противоположное мнение, был удивлен, что Вержен молчаливо одобряет продолжение британо-американских переговоров. Он интерпретировал это как великодушный и милостивый жест, демонстрирующий добрую волю Франции. Интерпретация Джея, более циничная, но и более правильная, состояла в том, что Вержен не хотел, чтобы Британия признала независимость Америки иначе, как в рамках всеобъемлющего соглашения о мире, подписанного также Францией и Испанией. «Этот двор предпочитает отсрочить признание нашей независимости Британией, — сообщал Джей Конгрессу, — чтобы держать нас под своим контролем» до тех пор, пока требования Франции и Испании не будут удовлетворены. «Я вынужден добавить, что доктор Франклин не интерпретирует поведение этого двора так же, как и я» [522].