Юрий Папоров - Рыбка из «Аквариума»

— Ну, а чем занимался ваш муж, Глория, кроме продажи фотоснимков? — спросила Эмма в конце.

— Не знаю и не хочу этого знать! — решительно ответила бывшая жена русского шпиона. — Когда я узнала, что он шпион, я ушла в себя и "сказала: «Пусть будет так, как Бог пожелает!» Потом он возил меня в Москву, тайком, с чужими паспортами. Там симпатичные люди — ничего не скажу, очень мило, но настойчиво склоняли меня к сотрудничеству с ними. Я наотрез отказывалась! Они уговаривали, познакомили меня с матерью Петра. Она мне полюбилась, но тоже все время плакала. Она, как и я, была обманута и много лет ничего не знала, где ее сын и что с ним. Это жестоко! В последний раз, когда он возил меня в Москву, я заявила его начальникам, что требую развода. Те переполошились. Договорились на том, что они от меня отстают, а я соблюдаю обет молчания и отказываюсь от развода. Вы не представляете, как мне было плохо!

— Вы героическая женщина, — заметила Эмма.

— Это важно для вас, журналистов, а как я страдала все эти годы! Каждый звонок в дверь дома обходился мне дорого. Я упрашивала его оставить все, просить убежище в Мексике, в США. Он был одержим служением долгу!

Эмма подумала иначе. «Он прекрасно знал, что за этим непременно последует кара. Пострадает мать. Ее просто посадят в тюрьму, а сына, как пить дать, отправят на тот свет», — подумала советская журналистка и сказала:

— Сделаю все, чтобы вам помочь. Но что было дальше?

— В конце концов, как я уже говорила, мы с дочками уехали жить в Халапу. С хозяйкой соседнего с нашим дома я иногда разговаривала по телефону. Однажы она мне позвонила и сказала, что не видела Мишеля целую неделю, а в одной комнате день и ночь горит свет. Я приехала. О, ужас! Он исчез и не оставил ни единого слова, только долги по разным счетам и нас — совершенно без денег. Правда, странно исчез. В доме горел свет, посуда осталась немыта, а на столе стояла недопитая чашка кофе и кофеварка. Я говорила, что он постыдно бежал от нас, а девочки не соглашались, защищали его, говорили, что судя по всему, с ним стряслось несчастье. А с нами? Я одна с гремя детьми! Без средств к существованию. Поехала в ателье, а там новый хозяин, итальянский ювелир, вежливый такой, угостил, показал бумаги. Он купил у Мишеля ателье и подписи его показал. Я ушла в слезах.

— Мужчины на такое способны! — сказала Эмма.

— Правда, через какое-то время он прислал письмо из Ла-Паса, это в Боливии. Уговаривал не волноваться, уверял, что все уладится, все будет в порядке, — Глория разволновалась, и Эмма подлила ей в стакан кока-колы. — С тех пор ни слуху, ни духу! А как мы настрадались! Что бы с ним ни случилось, его служба должна была хоть немного побеспокоиться о нас. Ведь он же оставил детей! Моя жизнь превратилась в кромешный ад! Два года назад я с дочерьми поехала в посольство. Посол Ростислав Сергеев, услышав о чем речь, даже не захотел с нами встретиться. Я рассказывала там нашу историю, просила разыскать Петра — не для себя, для меня он умер, а для дочек. Они его любят по-прежнему. Отцом-то он был хорошим. Сколько раз обивала пороги посольства! Но там все отвечали, что не знают такого и никогда о нем ничего не слышали. Но ведь это человек! Их соотечественник. Куда он мог пропасть?

— А заявление в письменном виде оставляли?

— А как же! И копии всех фотографий! И Михаилу Горбачеву писала! В ответ, как и прежде, одно молчание.

— Теперь другие времена! Я помогу. Обязательно! Однако познакомьте меня с девочками.

Эта история взволновала журналистку, и она занялась сбором более подробной информации.

Старшая Анна заявила: «Я не думаю, что мой отец нас бросил. Вот жив ли он? Он таким не был, чтобы нас бросить. Он не мог просто так от нас отказаться. Он обожал нас, любил как сумасшедший. С ним стряслась беда. Это кому-то было надо! Вы знаете, кому так было надо. А как мы с сестренками плакали по ночам! Подушки были мокрыми. Мы все просили, и слова наши улетали в темноту: «Папочка, если ты жив, откликнись! Подай сигнал о себе!»

Напереживавшись вместе с четырьмя женщинами, Эмма Ландышева рассказала эту историю Мирову, с которым давно была знакома по совместной работе в АПН.

Миров, со временем упростив свои «сложные семейные отношения» и видя, что так называемая «перестройка» пробуксовывает и непременно захлебнется, использовал свои старые связи и летом 1990 года выехал на работу в Мексику. Ему было предельно ясно, что Горбачев — прожектер и большой любитель потрепаться. Если он и собирался как-то улучшить советский строй, то упустил драгоценное время. Скорее всего, он вот-вот сойдет со сцены, и страна вновь окажется на распутье, как летом 1917-го…

Миров выслушал Эмму Ландышеву, посоветовал, как лучше действовать, но не признался в том, что знаком с «пропавшим шпионом» и сам в начале его пребывания в Мексике был причастен к его судьбе.

Ландышева, опытная журналистка, пошла верным путем и действовала решительно и настойчиво. Конечно, в советских «компетентных» организациях ей сделали мину, развели руками и пожали плечами. «Понятия не имеем, кто это!» — таков был ответ. Тогда она опубликовала ряд статей с фотографиями — гласность в стране набирала силу, и в ответ буквально посыпались письма. Она установила, что Мишель Род прежде был в миру Петром Серко и, должно быть, сейчас проживает в Киеве. Однако когда Ландышева отправилась в столицу Украины, поиск затруднился тем, что в адресном бюро города оказалось 73 человека, которые носили имя и фамилию Петр Серко. Если посещать по пять адресов в день, надо потратить на это полмесяца, а таким временем она не располагала. Однако есть Бог! И Эмме, и Глории с девочками повезло. Седьмой квартирой, куда приехала Ландышева, оказалась та, где жил именно нужный ей Серко. Она видела это по фотографии.

Петр Тарасович пригласил гостью в гостиную. Туда же пришла и Любовь Акимовна.

— Я — журналистка из Москвы. Вы — Петр Серко?

— Петр Тарасович, — ответил бывший Тридцать седьмой и бывший Мишель Род.

— Вам привет из Мексики, — произнесла Ландышева и увидела, как побледнело лицо супруги Петра Тарасовича.

— Петя, я пойду к себе. Вижу, у тебя серьезное дело, — и ушла.

— Не понимаю вас! От кого? Вы ошиблись.

— Вы, Петр Тарасович, никогда не были в Мексике и не знаете, от кого вам привет? Не знаете, кто его вам мог послать?

— Понятия не имею! И в Мексике никогда не бывал. Я вообще никогда за границу не выезжал.

— Полноте, Петр Тарасович! Я понимаю, что вторгаюсь в вашу частную жизнь, однако на свете есть люди, чья судьба не может не интересовать вас. И именно их судьба меня вынудила…

— Прошу прощения! Вы ошиблись адресом, — и бывший Мишель Род, он же бывший полковник ГРУ Серко П.Т., встал со стула, давая понять, что разговор окончен.