Вадим Яловецкий - Хроники старого меломана

Перечитал. Фу, как напыщенно. Черкнул ещё несколько строк и понял — не сейчас. С тех пор больше за поэзию не брался, проза она как-то доступней. Сойдя с поезда в Москве, первое, что я сделал, сунулся в театральную кассу. Из газет и телевизора я, конечно, знал о концерте «Pink Floyd» в Олимпийском. Тогда летом 89-го я надеялся попасть с корабля на бал, но не знал точной даты выступления. Не срослось — кассир удивлённо ответила, что группа уже покинула страну. Последний концерт состоялся 7 июня. Поздно освободили, подумал я, ну не могли на десять дней пораньше! То памятное для меломанов Страны Советов выступление я таки посмотрел в записи, но уже спустя двадцать лет.

На Ленинградском вокзале я вновь услышал об отсутствии билетов, и вновь волшебная бумажка с направлением дала возможность продолжить путешествие к родному городу. До вечернего поезда болтался по столице, купил мороженое, которое показалось самым вкусным за всю жизнь. Позвонил жене и Володе Хореву(Вацеку).

18 июня 1989-го года рано утром я наконец-то ступил на платформу Московского вокзала города Ленинграда — командировка длиной в шесть лет закончилось. Я всматривался в лица встречающих и, наконец, увидел жену, а рядом высокого молодого человека — сына Андрюшу я в первый момент не признал. Надо было налаживать новую жизнь, а «избалованному» государственной опекой человеку это непросто. Обязательным пунктом являлся визит в отделение милиции, где следовало отметиться, встать на учёт, оформить в паспортном столе прописку и, наконец, в десятидневный срок устроиться на работу.

Вопрос с работой решился за пару месяцев до освобождения. Спасибо Вацеку, он подсуетился и договорился с Александром Юрьевичем Шайдаровым. Шайдаров заведовал кустом в Василеостровском тресте общественного питания. Мы были с ним знакомы ещё по тем временам, когда я работал официантом. Этот человек сделал очень большое дело: выслал в адрес администрации колонии письмо с подтверждением моего трудоустройства. Благодарен обоим.

На первых порах пришлось работать поваром в кафе «Ориент», благо и тут опыт имелся. Через пару недель реалии вольной перестроечной жизни решительно постучались в наше заведение. Прямо в зале раздались выстрелы: убили двух человек. Бандитские разборки, что-же ещё. Началась канитель: менты, допросы, подавленные лица сотрудников. А кому понравится? Мне, казалось бы, закалённому кадру, совсем не улыбалось попасть в какую-нибудь передрягу, связанную с переделом собственности. Я тогда и не догадывался, это только цветочки!

В ноябре Шайдаров перевёл меня в чебуречную, за стойку безалкогольного буфета. В городе свирепствовал дефицит продуктов и сопутствующих товаров. Была введена система талонов. Ветераны, помнящие блокаду, пожимали плечами — дожили! Я торговал кофе, мороженым, напитками, куревом и всякой мелочью. Для искушённого человека кофе и сигареты таили некоторые скрытые возможности для дополнительного заработка. Я включился в игру под названием «срубить деньгу, не отходя от кассы». Неписаные правила общепита пока никто не отменял, а должность с материальной ответственностью накладывала на меня некоторые обязательства перед начальством.

В прошлых главах я частично раскрыл секреты теневого бизнеса в пронизанной коррупцией системе общественного питания советской поры. Ситуация и сейчас была похожа, с той разницей, что волна продуктового дефицита и безработицы выплеснулась на улицы и захватила широкие массы населения. Все стали «крутиться»: что-то доставать, перепродавать. Я закупал ворованные коробки сигарет; платил водителю за пару не внесённых в накладную двадцати пяти литровых брикетов мороженого; давал взятку кладовщику за то, чтобы мешок кофе вовремя попал ко мне, а не в другую точку.

В условиях трещавшей по швам экономики мои невинные действия с продажей левых сигарет или манипуляций с кофе вообще никого не интересовали. Уклад жизни по инерции предопределял честное существование, Советский Союз пока никто не отменял. Но реалии конца восьмидесятых уже толкали людей к не сформировавшимся рыночным отношениям.

Весной 90-го появилось место бармена в малюсеньком кафе от другого куста столовых № 9, ныне благополучно канувшего в лету. Это была уже полноценная работа, причём я сразу скакнул по служебной лестнице в заведующие, хотя формально числился буфетчиком 4-го разряда. Тут тебе и алкоголь, и коктейли, своя музыка и даже новомодный видеомагнитофон. В штате несколько единиц. Работай, но других не забывай и себя, по возможности. Моим сменщиком был Вацек. Пока я чалился, Володя успешно закончил училище и стал буфетчиком, стажировался в баре гостиницы «Ленинград», а затем уже самостоятельно работал во Дворце Молодёжи.

Спустя пару недель после освобождения, я навестил родное общество коллекционеров. В клубе первый человек, встретивший меня у входа, оказался Саша Страхов. Сейчас он является сопредседателем клуба, а в то время входил в правление и контролировал вход. Страхов — бывший мент, навыки, приобретённые на службе и железный характер явно способствовали тому, чтобы следить за порядком и пресекать незаконные действия.

— О, привет! Ты где пропадал? — Первые слова, которые, я услышал, переступив порог клубного помещения.

— Привет, Саша. В длительной командировке.

Интуиция бывшего блюстителя порядка подсказала ему правильный ответ. Он понимающе кивнул и пригласил внутрь. Через полчаса я освоился в коллективе, словно и не было шести лет перерыва. Я курил на улице со знакомыми коллекционерами, узнавал новости, обсуждал цены и слушал музыкальные сплетни. А в следующее посещение уже притащил пласты и включился в привычную клубную тусовку.

Меломаны подсказали, что альтернативные встречи на природе проходят в районе Нижнего Большого Суздальского озера по выходным дням. Это удобно для меня, совсем недалеко от дома. Времена были смутные, но в начале девяностых музыкальные сходки по-прежнему оставались под запретом. Правда, милиция на нас махнула рукой и почти не докучала, ей других забот хватало.

Зато я стал свидетелем, как группа энергичных молодых людей запросто отнимала пластинки у самых безобидных и беззащитных коммерсантов от музыки. Никто не заступался: каждый сам по себе. Так бандитский беспредел зацепил наше сообщество, далёкое от традиционного бизнеса, но все равно представляющее интерес для отдельных подонков. Примерно к концу 1993-го года последний стихийный рынок питерских коллекционеров прекратил своё существование. Все обмены и продажи вернулись в помещение общества коллекционеров, где происходят и поныне.

Работа в кафе занимала много времени и сил. Снимать остатки товара и вести учёт: это ещё полбеды. Стали заглядывать комиссии из треста — благоприятные акты составлялись после обильных возлияний и продуктовых наборов, а то и мятых купюр. Правила игры остались прежними: воруешь — делись, не воруешь — всё равно делись. Нетрудно догадаться, как покрывались недостачи. Вацек помогал мне на первых порах. Учил уму-разуму, раскрывая специфические особенности руководства. Но скоро он уволился — нашёл другое место.