Вадим Яловецкий - Хроники старого меломана

А летом меня перевели в головное предприятие — кафе «Фрегат». Это известное ленинградцам заведение существовало с начала шестидесятых и славилось «петровской» кухней. Даже с упадом деятельности общепита во времена моей работы в кафе сохранялось несколько фирменных блюд и обязательный квас «Петровский» с хреном. Коллектив уже не состоял из трёх единиц: уборщицы, буфетчицы и заведующего (то есть, меня). Здесь штат был несколько больше, а главными лицами являлись заведующая производством и администратор. Я влился в новую команду, уже подкованный необходимыми знаниями. Начиналась моя деятельность с коктейлей, а позже в баре перешли на чистый розлив. Неожиданно освободилось место сменщика. Требовалось найти замену второму буфетчику, с которым я успел поработать несколько дней. Кандидатура бывшего «бергашника» Вадика Алиева, как-то нарисовалась сама собой. Я ему позвонил, объяснил ситуацию и обозначил цену вопроса.

Дорогой Вадик, бывший староста нашей группы, коллега, с которым мы стёрли не одну пару туфель, обслуживая посетителей сперва в «Невском», затем в «Невских берегах», колебался недолго и был готов внести означенную сумму. Если кто не догадался, поясню: в те времена «хлебные» места распределялись по блату и стоили денег, цифры уточнять не буду. Кроме того, у Алиева был почти обязательный атрибут любого торгаша — собственный автомобиль. «Тачка» большое подспорье в деле бармена: перевозить товар, держать левак, ездить в нужные места к нужным людям. Я же в начале карьеры был безлошадный, без помощи водителя-сменщика трудновато.

По утрам перед входом в кафе собиралась очередь. В 11.00 двери открывались, и толпа вваливалась в заведение. Часть занимала столики, остальные бросались к стойке. Для меня до сих пор загадка, чем так привлекало василеостровскую публику обыкновенное кафе. Могу предположить, что людям элементарно нечем было занять себя: увольнения, дефицит, неопределённость побуждали сограждан убивать время в питейных заведениях. Позже, после Павловской реформы и развала СССР, когда, жрать стало не на что, публики поубавилось. А пока народ тратил небольшие деньги, несопоставимые с сегодняшними и безвольно плыл по течению к будущим политическим и экономическим катаклизмам.

Кафе брало на обслуживание туристические группы — самые доходные для любого общепита мероприятия. Принимали заказы на закрытые вечера (корпоративы) и другие праздничные вечеринки, а, иногда, даже поминки. В тот памятный вечер 22 января 1991-го года меня позвали в бухгалтерию к телефону. Звонил Вадим Алиев. Взволнованным голосом сменщик просил тормознуть кассира до его приезда. Было около девяти часов вечера.

— Ты мне можешь объяснить, что случилось, — удивился я, — проверка, ревизия?

— Хуже — денежная реформа!

— Ну и что?! — Я перехватил настороженный взгляд нашей бухгалтерши. — В чём дело-то?

— Дурак, только, что по «ящику» объявили обмен полтинников и стольников на мелкие купюры.

— Вадим, ну и что с того? Реформ будто не было? Завтра пойдёшь и поменяешь.

— О, Господи! Их изымают из оборота! Ты понимаешь? На все дела три дня, и обменивают не больше тысячи рублей в одни руки. Избавляйся срочно, если у тебя есть купюры по пятьдесят и сто рублей.

Я повесил трубку и кинулся предупреждать администратора и халдеев. Сотрудники занервничали. В тот день кассир и инкассаторы, приехавшие баулить выручку, задержались непривычно долго, — все, кому это было нужно, избавлялись от зелёных и коричневых купюр с портретом Ильича.

Это были цветочки, перестройка забуксовала, но народ ещё ждал перемен и дождался в августе. А пока Вацек пригласил меня прокатиться в Польшу, подзаработать на продаже отечественных товаров. Тема была широко распространена. Мы стали готовиться. Володя имел опыт «челнока». Несколько раз бывал в Югославии и Польше. Мне же ещё предстояло получить загранпаспорт. По фиктивному вызову я пошёл оформляться в ОВИР. Никогда не забуду тамошних очередей, запись в пять утра; осатаневший людской вал, накатывавшийся на очумелых государевых людишек, быстро приучившихся решать проблемы за вознаграждение с чёрного хода, нежели собачиться с парадного. Да, разве-ж это испытание для закалённого советского барыги? Боялся, что отсидка сделает меня не выездным, но в том, переходном бардаке, все как-то обошлось. Заветный паспорт, в конце концов, был получен.

Дальше по списку закупка товаров: инструменты, фломастеры, сувениры, барахло, десятки единиц всякой мелочёвки. У себя в кабаке я пробил по кассе пять банок чёрной икры, той самой, что в стеклянной конусной таре. В то время подобный деликатес ещё можно было достать, а как сейчас? Да, это обошлось дорого, но в последствии затраты вернулись сторицей.

Нагруженные тяжеленными рюкзаками и неподъемными сумками мы с Володей оказались на Варшавском вокзале. Батюшки, да вся платформа была усеяна подобно нам разношёрстной пёстрой толпой из галдящих баб, нетрезвых мужиков и другого попутного люда с огромными баулами, торбами, тюками. Ехали весело, бухали постоянно, делились советами, ругали погранцов и чеченскую мафию, безжалостно обиравших челночников в Венгрии. Вот только доходы свои никто не освещал, тема эта закрытая, и так ясно, раз мотаются — смысл есть.

На границе наши пограничники заставили всех раздеться и обыскали. Да, так ловко, не хуже лагерных дубаков (может, стажировались там). В тот раз пропустили без помех, и мы на радостях выпили. Поменяли колёсные пары — опять выпили. Когда ночью прибыли в Варшаву, всё было, как в тумане. Мы сдали вещи в багаж. Затем Вацек потащил меня в город. Пока гуляли по ночной польской столице, я пришёл в себя и с интересом разглядывал чужие улицы и дома.

Утренней электричкой двинулись дальше, в Гданьск. Вовка крепко поцапался в поезде с контролёром, а я так ничего не понял из "пшецких" гневных дебатов, какие-то проблемы с билетами. Друг всё-таки отстоял наши права, и мы уже без помех добрались до места. Сняли комнату у местной бабки, угостили её водкой. Затем выяснилось, что та неплохо говорит по-русски. Утром нам предстоял первый рабочий день на тамошнем рынке. Гданьск был необычайно красив. Старинная немецкая готика: здание ратуши, костёл Св. Девы Марии и масса других достопримечательностей.

— Только не ляпни где-нибудь «Данциг», вместо «Гданьска». Для местных это больной вопрос, — предупредил Вацик, — город морской, объясняться можно на английском, его понимают. Ежели чего, все вопросы ко мне.

Он передал мне список с примерными ценами. И, вот, мы на рынке. Да, это вам не полулегальная питерская барахолка. Масштабное место тянулось на сотни метров в разные стороны. Выбрали стол и разложили товар. Вскоре пошли и покупатели. В первый день сразу разобрали икру и часть вещей. Но что-то умудрились украсть. Один раз даже в наглую взяли набор чертёжных принадлежностей и спокойно пошли дальше, не обращая внимания на наши возмущённые крики. Догонять не стали, пусть подавятся. Кто будет качать права в чужой стране?