Елена Штакеншнейдер - Дневник и записки (1854–1886)

Не везет тебе, бедный Жак!

бедный Жак.

Цитата из «Демона» Лермонтова.

Стихотворение Жуковского, проповедующее необходимость покорности провидению.

Известный писатель, Всеволод.

Студент, репетитор младших братьев Е. А. Штакеншнейдер.

Примадонна Итальянской оперы Анжиолика Бозио появилась в Петербурге в сезон 1855–1856 года, имела исключительный успех, но 21 февраля 1859 г. умерла, не достигнув и тридцати дет (родилась в 1829). При ее погребении гроб вынесли из церкви студенты (см. «Театральный и музыкальный вестник», 1859, № 14).

Критика Аполлона Григорьева, которого в это время семья Штакеншнейдеров подозревала в кознях против Полонского. Об отношениях между Полонским, Григорьевым, Хмельницким и издателем «Русского Слова» Кушелевым-Безбородко см. «Звенья», I, 1932, стр. 296–344.

Кушелев-Безбородко, издатель «Русского Слова».

Имеется в виду стихотворение Бенедиктова 30-х годов «Кудри», приобретшее быструю популярность и вызвавшее ряд подражаний и пародий.

Кудри девы-чародейки,

Кудри — блеск и аромат,

Кудри — кольца, струйки, змейки,

Кудри — шелковый каскад

и т. д.

В дневнике Штакеншнейдер поэт Бенедиктов выступает неожиданно в совершенно новом свете. По мнению автора дневника, учение Фурье и Сен-Симона он знает не хуже Лаврова, не уступает ему и мыслительною способностью и приходит к одинаковым с ним выводам. К сожалению, Е. А. Штакеншнейдер нигде не приводит суждений Бенедиктова, которые бы характеризовали его «мыслительную способность».

Он сходился с семьей своей.

Стихотворение «Наяды» принадлежит к тем произведениям, которые демократическая критика 60-х годов относила к «чистому искусству». Выбор Полонским «Наяд» для чтения на вечере объясняется, вероятно, отзывом об этом стихотворении Тургенева, который писал Полонскому 24 декабря 1856 г. («Первое собрание писем И. С. Тургенева», стр. 38) «Помните ли вы, любезнейший Полонский, вы мне говаривали, что желали бы написать стихотворение, которое совершенно бы меня удовлетворило? Вы можете теперь быть довольны: я от ваших «Наяд» пришел в восторг. Это вещь великолепная». Выбор другого стихотворения, «Иная зима», объясняется соответствием его содержания подавленному настроению Полонского в связи с болезнью сына.

В стихотворении «Иная Зима» слово «няня» встречается дважды.

А няня старая уж ножки протянула

И спит себе в гробу.

И несколькими строчками ниже:

А сердце в эту ночь, как няня, к детской ласке

Неравнодушное, раздуло огонек.

Стихотворение Майкова «Приговор» имеет подзаголовок «Легенда о Констанцском соборе» и начинается строками

На соборе на Констанцском.

Богословы заседали;

Осудив Иоанна Гуса,

Казнь ему изобретали.

Слово «свобода» встречается при описании впечатления, произведенного пением соловья, в следующем контексте:

Словом — всем пришли на память

Золотые сердца годы,

Золотые грезы счастья,

Золотые дни свободы.

Не удивительно, что наибольший успех у публики имели на этом вечере Тургенев и Бенедиктов. Уже самое появление Тургенева на эстраде, еще до его чтения, вызвало шумные овации. Публика чествовала своего любимого автора независимо от вещи, которую он читал. Наоборот, Бенедиктов необычным успехом своим в этот вечер обязан был прочитанным им стихам, которые произвели настоящий фурор, и не мудрено: из всей программы вечера два его стихотворения оказались наиболее актуальными и соответствующими моменту. Оба стихотворения дышат бодростью и говорят о борьбе нового со старым, светлых начал с темными. В стихотворении «Борьба» есть две строчки, ставшие популярным афоризмом:

Всегда прошедшее с грядущим

Вело тяжелый, трудный спор…

Бенедиктов говорит далее:

Пусть тот скорей оставит свет,

Кого пугает все, что ново,

Кому не в радость, не в привет—

Живая мысль, живое слово, —

Умри, в ком будущего нет!

И еще:

Порой, средь общего движенья,

Все смутно, сбивчиво, темно,

Но не от мутного ль броженья

Творится светлое вино?

В № 1 «Современника» за 1860 год напечатана статья Тургенева «Гамлет и Дон-Кихот» и оба стихотворения. Бенедиктова.

Е. А. Штакеншнейдер, как видим, знала, в чем дело. «Филантроп» был заменен другими стихотворениями потому, что кн. В. Ф. Одоевский сообщил Некрасову о слухах, будто «Филантроп» направлен непосредственно против него, бывшего тогда председателем «Общества поощрения бедным». В самый день литературного вечера (10 января) Некрасов послал Одоевскому ответ с опровержением этих слухов, указав при этом, что в стихотворении есть намек на В. И. Даля (Некрасов, Собрание сочинений, 1930, т. VI, Письма, стр. 347–349). Поводом относить «Филантропа» к кн. Одоевскому было, по указанию Некрасова, только одно слово «сиятельный», бывшее в первоначальной редакции и потом выброшенное. В действительности однако, как доказывает К. И. Чуковский («Сочинения Некрасова», 1928, стр. 561), «в лице «Филантропа» Некрасов изобразил Одоевского». Указание Н. Яковлева («Некрасов по материалам Пушкинского дома», 1922, стр. 116), что, несмотря на обещание, данное Одоевскому, Некрасов на вечере прочел все-таки «Филантропа», не соответствует действительности, что явствует из дневника Штакеншнейдер.

Первая строка из стихотворения Полонского «Для немногих», не вошедшего ни в десятитомное «Полное собрание сочинений» (1885–1886 гг.), ни в пятитомное «Полное собрание стихотворений» (1896 г.). Из более ранних собраний стихов Полонский включил это стихотворение только в одно, а именно в иллюстрированное издание: «Кузнечик-музыкант. Шутка в виде поэмы с добавлением стихотворений за последние годы», Спб. 1863 (стр. 49–50). Каждая строфа — всего их шесть — оканчивается стихом: «И для не многих я поэт», с легким видоизменением в двух последних («Я для не многих был поэт»). Приводим две первые строфы:

Мне не дал бог бича сатиры,

Моя душевная гроза

Едва слышна в аккордах лиры;

Едва видна моя слеза.

Ко мне виденья прилетают,

Мне звезды шлют немой привет, —

И мне не многие внимают,

И для не многих я поэт.

Я не взываю к дальним братьям:

Стихи мои — для их оков

Подобны трепетным объятьям,

Простертым в воздух. — Вещих слов

Моих не слушают народы;

В моей душе проклятий нет, —

Но в ней журчит родник свободы,

И для не многих я поэт.