Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания
- Название:Наполеон. Годы изгнания
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Захаров
- Год:2003
- Город:Москва
- ISBN:5-8159-0299-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания краткое содержание
Наполеон. Годы изгнания - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Если в таких печальных обстоятельствах оказались люди, лишенные патриотизма, то были и другие люди, полностью сохранившие свои патриотические чувства: такие люди, как Беранже, Мануэль, Буле де ла Мерт, в палате депутатов одержали победу над роялистами, орлеанистами и республиканцами, провозгласив императором Наполеона II; одновременно в палате пэров такие люди, как Друо, Лабедуайер и граф Реньо де Сен-Жан д’Анжели, также праздновали победу на своей стороне. Эти две палаты, казалось, забыли, что воцарение Римского короля на императорский трон было условием принесения в жертву императора, которую он сам навязал себе.
25 июня в 12.30 дня император покинул Елисейский дворец без сопровождения эскорта и сел в карету гофмаршала, поджидавшую его у садовых ворот на Елисейских Полях; в карете вместе с ним был граф Бертран, а на козлах восседал Новерраз. В то же самое время кареты императора выехали на улицу дю Фобур-Сент-Оноре, забрав в Мальмезон генералов Гурго и Монтолона, адъютантов императора, и его камергера графа де Лас-Каза. Барон де Мегриньи, конюший императора, восседал на коне у двери первой кареты, которая, сопровождаемая эскортом, дала людям основание полагать, что именно в ней находился император. Только проехав городские ворота, император, покинув карету гофмаршала, пересел в собственную карету, чтобы уже дальше следовать в ней в Мальмезон; там его приветствовала его приемная дочь, королева Гортензия, проявив при этом нежное чувство к нему, столь же уважительное, сколь и трогательное. В эту резиденцию были направлены двадцать пять солдат имперской пехотной гвардии во главе с одним офицером, чтобы обеспечить безопасность императора.
Перед отъездом из Парижа император запросил у временного правительства два фрегата и паспорта для выезда в Америку. Он отдал распоряжение своему секретарю г-ну Ратери сжечь письма, памятные записки и петиции, которые могли подвергнуть опасности людей, подписавших эти документы. Я оставался в Елисейском дворце еще несколько часов после отъезда императора, чтобы собрать свои вещи и подождать прибытия некоторых покупок, которые я заказал, но которые еще не были присланы во дворец. Моя семья была со мной, но находилась в состоянии смятения в связи с моим отъездом, которому, возможно, было суждено навсегда разлучить нас, а также в связи со всеми бедами, которые обрушились на страну. Момент расставания оказался для нас мучительным; я по очереди обнял отца, сестер и шурина, а затем покинул их, на прощанье попросив сдерживать охватившее их горе, из-за которого я сам был готов лишиться самообладания. Мы расстались, пообещав друг другу повидаться на следующий день и в течение всех последующих дней в Мальмезоне, если император пробудет там еще некоторое время.
После того как мои родственники удалились, я побродил по комнатам апартаментов императора, еще несколько дней тому назад заполненных энергичными курьерами, а сегодня настолько пустых, что я был в них один вместе с моим гардеробным мальчиком. Я взял несколько портативных домашних вещей, которые могли бы оказаться полезными императору там, куда он отправится, — такие, как позолоченные чашки для курения ладана, маленькие мраморные бюсты Римского короля, маленькие картины в рамках работы Исабея, дающие представление о Римском короле в различные годы его младенчества, а также другие картины с изображением Марии Луизы и маленькую бронзовую статуэтку императора, изготовленную в период «Ста Дней» в мастерской Галля. В спальной комнате императора на треножнике в виде трех лебединых шей стоял громадный серебряный умывальник с серебряным кувшином. Все эти вещи являлись работой серебряных дел мастера Бьеннэ; мое желание взять эти вещи с собой боролось с чувством страха совершить предосудительный акт. Император всегда хвалил эти вещи, когда пользовался ими. Я знал, как сильно ему будет не хватать этих вещей, так как он очень любил окунать свое лицо в этот умывальник, наполненный до краев водой, после бритья; в нем было 15 дюймов в поперечнике, и он мог вместить большое количество воды. Мысль о том, что я могу что-то сделать приятное императору, полностью рассеяла мои сомнения, которые мешали мне забрать эти вещи. Я перетащил их в свою карету и прикрыл плащом, чтобы не вызывать излишнего любопытства прохожих в Париже или по дороге в Мальмезон.
Я приехал в Мальмезон в 6 часов вечера на своей карете, заполненной до отказа. В тот вечер, когда император готовился ко сну, я рассказал ему о состоянии возбуждения, в котором оставил жителей Парижа, и о моих визитах к г-же Пеллапра и г-же Валевской; последняя предложила приехать в Мальмезон на следующий день вместе со своим сыном. Г-жа Пеллапра попросила меня передать императору ее сожаления по поводу того, что она не смеет приехать в Мальмезон, не получив его разрешения.
Во время переезда из Елисейского дворца в Мальмезон в кабинете гофмаршала в Елисейском дворце украли небольшой ящик с драгоценностями и табакерками, оцененными на сумму в 60 000 франков. Никто не заметил, как была совершена эта кража. Граф де Монтолон в своих «Мемуарах об острове Св. Елены» сообщает, что произошла также кража значительного количества ценных бумаг в кабинете императора, о которой никто не подозревал. Мне было известно о первой краже, но ни в Париже, ни на острове Св. Елены я никогда не слышал о второй.
Вот именно таким образом завершился период «Ста Дней», столь величественный в начале и такой неудачный в конце.
Если бы император на Эльбе знал о заговоре, который замышлялся главами армии в его пользу против трона Бурбонов — договор был вызван слабостью нового правительства и устаревшими претензиями, которые были в такой же степени губительными для французского народа, как и опасными для его интересов на протяжении последних 25 лет, — он бы покинул Эльбу одним месяцем позже; он бы тогда избежал декларации 13 марта и похода коалиционных сил против Франции во главе с императором Александром, а 20 марта достигло бы всех своих целей.
Императору не было известно об этом антибурбонском движении, он узнал о нем только после прибытия в Гренобль. Он знал, что армия, которая была славой Франции, часто грозой для ее врагов и всегда, даже во время ее неудач, предметом обожания императора, не могла терпеть, чтобы ее презирали, оскорбляли, и ждала только момента реванша. Поэтому он оценивал лишь способность оценивать условия во Франции и настроение ее населения.
Его прибытие на территорию Франции с оружием в руках не было результатом заговора. Он не замышлял заговора там, где все без исключения занимались организацией заговоров: король — из-за того, что потерял доверие, его министры — из-за собственной некомпетентности, эмигранты — из-за своего тщеславия и сочетания невежества с предположением о том, что их ожидает гибель, а вместе с ними и гибель страны. Именно они-то были заговорщиками.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: