Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания

К сожалению, император не воспользовался услугами французского фрегата «Медуза», отдав предпочтение фрегату «Заале»; капитаны этих двух фрегатов обладали разной степенью решительности. Капитан фрегата «Заале», человек, обладавший сухим характером, был лоялен Бурбонам и не собирался ничего предпринимать для спасения императора. Капитан фрегата «Медуза», с другой стороны, был переполнен чувством преданности делу бонапартизма. Его девизом было: «Спасти императора или умереть за него». Он самым серьезным образом рассматривал возможность нападения на «Беллерофонт» силами обеих французских фрегатов, чтобы дать возможность бригу «Ястребу» выйти с императором в открытое море. Этот благородный поступок был еще возможен в тот день, когда император взошел на борт брига «Ястреб», но на следующий день присутствие на бриге адмирала Отама сделало это невозможным. Узнав о решении императора сдаться англичанам, добрый капитан Пене воскликнул: «Ах, ах! Почему он не сел на мой корабль, выбрав для этого «Заале»! Я бы прорвался с ним, несмотря на британские крейсера. И в какие же руки, он отдает себя! Кто мог дать ему подобный жестокий совет?

Эта нация представляет собой не что иное, как сплошное вероломство! Бедняга Наполеон, с тобой все кончено, ужасное предчувствие говорит мне об этом!»

Когда император покидал бриг «Ястреб», генерал Беккер подошел к Его Величеству и спросил его, должен ли он сопровождать его на борт «Беллерофонта». Император ответил ему: «Ничего подобного не делайте, они обязательно скажут, что вы передаете меня в руки англичан». Генерал схватил руку императора, который протянул ее ему, покрыл ее поцелуями и, подняв глаза, полные слез, сказал: «Сир, будьте более счастливыми, чем мы все!»

Жан Бургионьон скончался, не закончив эту работу. Людям его уровня незнаком покой, они работают без отдыха и умирают, все еще занимаясь своими трудами, не завершив дел, границы которых еще только предстоит определить.

Проявляя безграничный интерес буквально ко всему, восхищенный всем, что имеет отношение к исторической науке, очарованный наполеоновской эпопеей, художник и писатель Жан Бургиньон посвятил жизнь Мальмезону и его обитателям, от самых низших его представителей до самых знаменитых. Именно ему Франция обязана самым восхитительным из ее дворцов, самым «живым» и волнующим из всех ее исторических музеев.

Я удостоился большой чести работать с ним бок о бок и мог из первых рук пользоваться его обширными знаниями, его легендарной добротой, равной только его бескорыстию, его благородству и его умению прощать.

Политическая жизнь, знание о которой он получал в кругу великих или так называемых великих, научила его разбираться в людях. Он судил их, не прибегая к суровости, со свойственным ему добродушием и милосердием, которые придавали такое очарование его беседе. Но, возможно, служебная деятельность выработала у него естественное умение обходить препятствия, которые лежали на пути к достижению его цели — добиваться благосклонности коллекционеров ради его любимого музея. Некоторые из них, вручив дар Мальмезону, считали себя в долгу перед добрейшим куратором, который обратился к ним и позволил им быть ему полезным.

Являясь главным куратором Наполеоновских музеев, той руководящей и направляющей силой, бывшей основой всей деятельности по сохранению и поддержанию порядка основных национальных дворцов, членом института и тем самым человеком, который заботился о будущем музея армии, Жан Бургиньон осуществлял свою работу в соответствии с тем колоссальным видением перспективы, на которое были способны его незаурядный интеллект и разносторонние знания. Несмотря на все это, он никогда не предавал забвению яркие подробности, на которые он обращал внимание, благодаря безошибочному вкусу к прекрасному и желанию описывать людей и события по возможности предельно точно.

Именно поэтому характер Маршана, его интеллект, его прямота, его честность и — превыше всего — его лояльность к низложенному императору привлекли Жана Бургиньона.

В память о кратком пребывании Наполеона в Мальмезоне перед отъездом в Рошфор и о его трагической судьбе Жан Бургиньон собрал для музея трогательные памятные сувениры о Наполеоне, о его жизни в неволе и о возвращении во Францию его тела. Все это он сделал до того, как предложил общественности две волнующие и объемные работы: «Прощание с Мальмезоном» и «Возвращение праха». Он также хотел, чтобы благородная фигура Маршана, которого умирающий император считал своим другом, нашла свое памятное отражение в том последнем дворце, в котором Наполеон жил во Франции.

Граф Демазиер-Маршан, внук душеприказчика завещания императора, пошел навстречу пожеланиям куратора Мальмезона, предложив музею не только бесценные памятные сувениры об императоре, но также и вещи, имевшие отношение к его дедушке. Лично Жану Бургиньону он доверил мемуары, которые верный императору Маршан написал для своей дочери, чтобы «лучше научить тебя», как писал Маршан, «и потом твоих детей тому, что значил для меня император, лучше представить тебе этого человека, бывшего арбитром для королей, одинаково великим и и период невзгод и на троне, когда он правил Европой, и чтобы рассказать тебе о его ссылке, смерти на скале Св. Елены».

Публикация этих мемуаров была своего рода достижением, венчавшим карьеру Жана Бургиньона. Жан Бургиньон опубликовал первый том, в котором излагаются события, происходившие на острове Эльба и в период «Ста Дней». В замечательном и основательном предисловии, которое служит вступлением к первой книге, Жан Бургиньон создает живой портрет Маршана и подготавливает читателя к тому, чтобы он обнаружил в повествовании преданного императору камердинера если не «сенсационные открытия», то, по крайней мере, точные факты, остававшиеся неясными или искаженными — в зависимости от пристрастий свидетелей и авторов мемуаров.

Жан Бургиньон был намерен представить общественности основную часть мемуаров Маршана, которая касается периода неволи императора, когда смерть настигла его врасплох, образно говоря, с пером в руке над чистым листом бумаги. Рукопись Маршана и задачу ее опубликования он оставил своей дочери, г-же Ролан Елен Рук-Бургиньон. Мужественная молодая женщина видела в решении этой задачи свою священную обязанность, несмотря на скорбь, горе и все трудности, вставшие перед ней из-за почти одновременной потери горячо любимых отца и матери.