Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания

Поскольку я был коллегой ее уважаемого отца, г-жа Елен Рук-Бургиньон попросила меня завершить его работу. Я воспринял этот знак оказанного мне доверия с законной гордостью, в то же время не смея претендовать на то, что смогу заменить этого выдающегося человека.

Мемуары, которые Маршан посвящает описанию событий на острове Св. Елены, являются наиболее важными и наиболее увлекательными. Они состоят из пяти частей.

В первых трех частях читатель знакомится с событиями, начиная с момента посадки императора на борт «Беллерофонта» до непрерывных распрей Наполеона с Хадсоном Лоу, его тюремщиком, пока болезнь и добровольное затворничество не ослабили физическое сопротивление неукротимого пленника.

Последние две части посвящены последним минутам жизни императора и его кончине. Предсмертные часы жизни императора изложены в особенно подробной, точной и трогательной манере.

Маршан фактически ежедневно вел свои записи, которые объединены в единое повествование, всегда скрупулезно точное и увлекательное. Они заставляют читателя затаить дыхание и сообщают ему подробности, до сих пор неизвестные. Скромный камердинер говорит только правду: он описывает то, что делал, что говорил, что слышал, не претендуя на то, чтобы кого-то судить. Граф де Лас-Каз, гофмаршал, генералы Гурго и Монтолон и графини Бертран и Монтолон самым естественным образом оживают на страницах его повествования. Маршан воздерживается от комментариев по поводу отношений между ними и даже по поводу их отношения к императору. Если же он жалуется на решения англичан, то лишь только потому, что они негативно сказывались на физическом и моральном состоянии императора, принося ему страдания. Сам подвергаясь дурному обращению со стороны Хадсона Лоу, Маршан опасается, что его могут выслать на мыс Доброй Надежды, потому что в этом случае он вынужден будет покинуть императора и не сможет ухаживать за ним. Но он никогда не жалуется на усталость или на недосыпание, вызванные теми последними месяцами его почти беспрерывной заботы о прославленном человеке, ставшем инвалидом.

Его любовь, его преданность, его смысл жизни — все это вращается вокруг личности императора, чьи слова он тщательно записывает. Он тут же заносит их в свой дневник и мы, благодаря этому, можем слышать краткие и точные фразы, выражающие то глубокие, мудрые мысли, то безжалостный здравый смысл.

Однако мемуары Маршана в действительности высвечивают для историков проблемы, которые ждут своего тщательного исследования. Рассказ о «Ста Днях» и об острове Св. Елены не может считаться полным, пока британские архивы не будут изучены французскими специалистами. Увлекательная, восхитительная, возможно, многообещающая «таинственная история» этого периода, над которым Маршан лишь слегка приоткрывает завесу, пока остается в тени: намерения союзников и их поведение в отношении Наполеона в его бытность монархом Эльбы; какую роль Киприани и его агенты играли в Вене; тайные связи между Эльбой и континентом; шпионская сеть в Ливорно; события и полученная информация, приведшие императора к отъезду с острова Эльба; «Полет Орлов» и королевская армия и т. д., не говоря уже о тайных замыслах герцога Фельтрского (Кларка) в Генте, действии полиции Фуше и поведении графини Бертран и ее семьи в мае и июне 1815 года.

С другой стороны, мы теряемся в догадках, пытаясь оправдать решение Наполеона отдать себя в руки англичан. «Как только появится Маршан, — говорит император в Ньоре, — я сразу же поеду в Рошфор и сяду на первый же корабль, который будет готов к отплытию в Америку, а уже потом остальные смогут добраться туда вслед за мной и присоединиться ко мне». Это явное решение, почти приказ. Но после совещания на острове Экс он говорит Бертрану: «Опасность всегда присутствует тогда, когда приходится отдаваться в руки врагов, но лучше пойти на риск, доверившись их чести, чем попасть в их руки в качестве законного пленника». Что же произошло между первым и вторым заявлением императора? Очевидно, что в Англии хранятся некоторые секретные документы, проливающие свет на эту загадку.

Даже находясь на острове Св. Елены, император, судя по всему, был гораздо лучше информирован, чем это обычно считается, о том, что происходило на острове и даже в Европе. В Джеймстауне или где-то еще существуют «почтовые тайники». Киприани, к которому Гурго испытывает ревность, повторяет свою роль шпиона: у него имеются контакты среди жителей острова Св. Елены, среди моряков… Маршан, который для императора значил гораздо больше, чем просто дворецкий, вызывает у нас интерес, Маршан пробуждает у нас желание узнать больше об этом человеке.

Сантини ждет своего историка, который рассеял бы туман, окутывавший его легенду. Пребывание Сантини в Лондоне представляется по меньшей мере странным… Все ли было рассказано об уполномоченных представителях и их круге? Об О’Мире? Об офицерах в Дедвуде? О визитах к графине Бертран, которую император некоторое время избегал? Об отношениях «французов Лонгвуда» с некоторыми ведущими гражданами острова, например с г-ном Давтоном, рыцарем ордена Бани, землевладельцем и мировым судьей острова Святой Елены, которого в письме от 13 января 1826 года, генерал Бертран называет своим «уважаемым другом»? В равной степени необъяснимо поведение кардинала Феша по отношению к семье императора, проживавшей в Европе, за исключением Полины.

Но архивов, касающихся неволи Наполеона на острове Св. Елены, не существует; кто возьмет на себя обязанность создать их? Подобно документам, памятные сувениры Святой Елены разбросаны по всему свету; кто возьмет на себя труд основать музей Святой Елены?

Мемуары Маршана завершают список документальных повествований, написанных компаньонами Наполеона на Святой Елене. Они последовали за «Мемуарами» графа де Лас-Каза, «Дневником» генерала Гурго, мемуарами Антоммарки, «Воспоминаниями» мамелюка Али (опубликованными профессором Ж. Мишо) и частью дневника генерала Бертрана, «Тетради острова Святой Елены» (том I: январь — май 1821; том II: 1816–1817), расшифрованной и аннотированной Полем Флерио де Ланглем.

Охватывая все время неволи императора, написанные человеком, отличавшимся мужеством, здравым смыслом и замечательным умом — тем, кто был наиболее искренним, скромным, бескорыстным, преданным и лояльным среди всего окружения плененного императора, — мемуары Маршана, в которых отражены все его замечательные человеческие качества, представляют собой авторитетную работу.

В заключение я хочу выразить мою сердечную и почтительную благодарность г-же Ролан Елен Рук-Бургиньон за то доверие, которое она оказала мне, и за дружбу, которой она удостоила меня.