Филипп Корсо - День после Розуэлла

Конечно, у всех служб были свои собственные отчеты для ревизоров из Уолтера Рида и Бетесды относительно природы инопланетной физиологии. Мои были у меня в картотеке наряду со схемами. Также было довольно ясно, по способу, которым морские и военно-воздушные силы формулировали свои планы относительно современных военных технологий, что многие из моих инопланетных предметов, вероятно были и у других служб. Никто ими не хвастал, так как все хотели знать что есть у других парней. Но с тех пор, официально, никаких событий в Розуэлле не происходило и никаких технологий для развития не было.

С другой стороны, разведки различных служб бешено интересовались вооружением.

Никто не хотел остаться на втором месте на тихой, непризнанной гонке разработок инопланетных технологий, идущей в Пентагоне, так как каждая служба занималась своей версией секретного оружия из Розуэлла. Я не знал, что было у военно-воздушных сил или военно-морского флота и что, возможно, они развивали, следуя своим собственным документам из Розуэлла, но я предположил, что у каждой службы что-то было и они пытались узнать, что есть у меня. Это было хорошей работой для разведки. Если Вы знали о том, что было доставлено из Розуэлла, Вы держали уши открытыми для обрывков информации о разработках в других подразделениях вооруженных сил, о том, что выставлялось на бюджетные комитеты по финансированию или какие оборонные подрядчики разрабатывали определенные технологии для служб. Если Вы не находились в петле Розуэлла, но были слишком любопытны ради своей собственной пользы, то Вы могли потерять голову от фабрики циркулирующих слухов розуэлльской гонки, которая была воздвигнута конкурирующими в службах разработчиками оружия и раздувала только пыль, в которую превращаются коридоры, как только Вы поворачиваете за угол.

Были и реальные истории, которые, однако, никак не хотели уходить независимо от того, количества официальных утверждений, что это ложь. К примеру, я довольно быстро узнал о слухе об НЛО, который военно-воздушные силы, предположительно, держали на Авиационной базе Эдвардс в Калифорнии и проводили исследовании технологии космического корабля, особенно его двигателя на электромагнитных волнах. Были также слухи, циркулировавшие вокруг военно-воздушных сил о более ранних исследованиях технологий из Розуэлла по разработке бомбардировщика в виде летающего крыла, но я не знал насколько можно было им доверять. Армия начала разрабатывать летающее крыло сразу после Первой мировой войны и в том же самом году, после катастрофы в Розуэлле, компания Джека Нортропа начала испытательные полеты своей модели разведчика/бомбардировщика в виде летающего крыла YB49. Четыре вертикальных киля YB49 так странно напоминали об основных чертах корабля из Розуэлла в наших документах, что было трудно не провести связи между космическим кораблем и бомбардировщиком. Но развитие самолета в форме летающего крыла началось более чем за десять лет до того, как я попал в подразделение Иностранных Технологий, поэтому у меня не было прямого доказательства, связывающего этот бомбардировщик с космическим кораблем.

Тем не менее Генерал Трюдо был прав, когда сказал, что люди в Пентагоне наблюдали за ВоенУИР, так как считали, что мы были на верном пути. Люди хотели знать, как работали Иностранные Технологии, а особенно экзотические вещи из нашего портфеля, только чтобы проверить, не дублируем ли мы траты бюджетных средств по два или три раза на те же самые вещи. Было много разговоров и давления Объединенного комитета начальников штабов на тему технологического разделения и совместной разработки оружия, но мой босс хотел, чтобы мы придержали то, что у нас есть, а особенно то, что он в шутку называл "инопланетным урожаем".

Так как другим военным службам недоставало глаз, мы также должны были спорить с аналитиками из Центрального разведывательного управления США. Под маской координации и сотрудничества, ЦРУ объединяло столько власти, сколько он могло. Информация — это власть и чем больше ЦРУ пыталось узнать о военной программе по разработке оружия, тем больше это заставляло нас, сидящих в центре УИР, нервничать.

Вскоре после того, как я поступил на работу отдел Иностранный Технологий, мои знакомые в агентстве намекнули, что, если мне будут нужны данные разведки о развитии технологий в других странах, они бы могли помочь мне. Но рука руку моет и они намекнули, что если бы я дал им какие-либо подсказки о том, где находятся части "груза" или "контейнер", именно так в вооруженных силах говорили о предметах из Розуэлла, то они бы это высокого оценили. На третий раз, после того, как мои контактеры в ЦРУ прожужжали мне все уши предложением об обмене информацией, я сказал боссу, что наши друзья беспокоятся о том, что у нас есть.

"Вы дали мне ответственный пост, Генерал", — сказал я Трюдо, во время одного из наших утренних совещаний в конце первого месяца моей работы. Я все еще работал над стратегией для наших «сумасшедших документов» и к счастью, босс не давил на меня со своими рекомендациями. И она неотвратимо надвигалась. "Откуда ЦРУ известно, что у нас что-то есть?"

"Я думаю, что они предполагают", — сказал он. "И выясняют это методом исключения. Обратите внимание, все подозревают, что у военно-воздушных сил что-то есть".

Трюдо был прав. В банке слухов Пентагона, которым все пользовались и регулярно пополняли, военно-воздушные силы сидели на Святом Граале — самом космическом корабле и возможно, у них даже был живой инопланетянин. Никто точно не знал. Мы знали, что после того, как они стали отдельным подразделением вооруженных сил в 1948 году, военно-воздушные силы хранили некоторые экспонаты из Розуэлла в Райт Филд вблизи Дейтона, Огайо, потому что туда был отправлен "груз" после остановки в форте Рили. Но военно-воздушные силы прежде всего интересовались полетами, поэтому в УИР они сфокусировали работу над невидимостью своих самолетов перед радарами и превосходстве над Советами вне зависимости от того, откуда у нас эта технология.

"И…", — продолжал он, "я уверен, что парни из агентства хотели бы почитать документы Военно-морской разведки о Розуэлле, если они уже так не сделали".

С своей развитой технологией строительства подводных лодок и подводных ракетоносцев, военно-морской флот боролся со своей собственной проблемой решая, что сделать с НПО — Неопознанными Подводными Объектами, как они их называли. Это беспокоило военно-морские круги, в особенности из-за того, что военная стратегия предусматривала планы длительной подводной войны в случае первого удара. Независимо от того, что летало кругами вокруг наших самолетов в 1950-х, уклонялось от радаров на наших совершенно секретных ракетных базах в Красном каньоне, что я наблюдал своими собственными глазами, оно могло погрузиться в океан, с легкостью переместиться туда, куда ему захочется и всплыть на другом конце земного шара, оставив после себя только всплеск, который мы можем зарегистрировать своими приборами. Построили ли эти НПО подводные базы на дне океана, куда не могут погрузиться наши лучшие субмарины, даже класса Лос-Анджелес, примерные наброски которых были еще только на чертежных досках? Это и должен был узнать начальник штаба ВМС, поэтому военно-морской флот был занят ведением своей собственной войны с внеземными кораблями в воздухе и на глубине.