Клод-Франсуа де Меневаль - Наполеон. Годы величия

Великий канцлер Почетного легиона выступил с речью, после которой состоялась перекличка офицеров легиона. По ее окончании император занял свое место и, надев шляпу, повторил твердым голосом слова клятвы, в конце которой все члены легиона воскликнули «Клянусь!», и сразу дружно раздались возгласы «Да здравствует император!», которые многократно повторялись и слышались и в самой церкви, и вне ее.

Попытки, предпринятые для того, чтобы осуществить в государстве революцию, используя смерть первого консула, дали повод к размышлению о неэффективности пожизненных полномочий верховного поста в стране. В течение многих месяцев народ вплотную столкнулся с необходимостью учреждения наследственного титула, для которого пожизненный Консулат представлялся всего лишь предварительным. Домашнее окружение первого консула и его семья проявили живой интерес к этой важной проблеме.

Этот интерес разделяла также и Жозефина, хотя она иногда делилась опасениями с близкими ей людьми, что перспектива возвышения ее мужа до титула с наследственным правом внушала ей некоторое беспокойство за ее будущее. За два месяца до этого Сенат в адресе, представленном первому консулу, прямо намекнул о необходимости решения этой проблемы; примеру Сената последовали некоторые другие правительственные органы.

Заговоры и провокационные действия принцев и эмигрантов, собравшихся у наших границ, рассеяли последние сомнения на этот счет.

Трибунат взял в свои руки инициативу в этом вопросе и провел соответствующие консультации с Государственным советом. Четыре пятых голосов были отданы в пользу наследственности. 18 мая 1804 года был обнародован указ Сената, в соответствии с которым титул императора с наследственным правом был пожалован Наполеону Бонапарту. Народный плебисцит подтвердил решение правительственных органов государства. Из трех миллионов пятисот двадцати четырех тысяч и двухсот пятидесяти четырех избирателей, зарегистрировавших свои голоса в журналах, заготовленных заранее для этой цели, три миллиона пятьсот двадцать одна тысяча и шестьсот пять избирателей проголосовали в пользу предложения, которое возвело Наполеона на императорский трон. Только две тысячи пятьсот семьдесят девять человек проголосовали против.

В конце заседания — во время которого первый консул был провозглашен императором — Сенат в полном составе направился в Сен-Клу, чтобы передать ему указ, который только что был принят сенаторами. Затем Сенат отправился со своим поздравлением к Жозефине.

Дворец представлял собой в этот день картину полнейшего беспорядка, который может стать результатом только самого неожиданного сюрприза. Обстановка в нем находилась в резком контрасте со спокойствием и безмятежностью человека, оказавшегося в самом центре событий. Огромная толпа людей заполнила лестницы и подходы ко дворцу Сен-Клу. По окончании церемонии я оказался в одной из гостиных и беседовал с несколькими офицерами и адъютантами на основную тему дня. Один из лакеев в полном ливрейном одеянии с золотыми шнурами по всем швам и в белых шелковых чулках пробился ко мне и обратился со словами, произнесенными громким голосом: «Сэр, император желает видеть вас». Эти слова произвели впечатление электрического шока на всех присутствовавших. Все посмотрели друг на друга сначала в полном недоумении, а затем с улыбками, словно хотели сказать — это не сон.

Франция была глубоко потрясена ужасными эксцессами правления Террора и вялым режимом Директории. Опасности, которым подвергался Наполеон, не были забыты, а опасения в отношении новых угроз только усиливались. Были опасения, что наступят времена жестокой реакции в случае гибели Наполеона. Народ устал от бесконечных перемен и был полон решимости не испытывать новых злоключений. И, последнее, — всеми руководило общее желание получить, наконец, возможность спокойного существования под надежной зашитой прочного правительства.

Мнения Наполеона о наследственном титуле, которые он высказывал на следующий же день после 18 брюмера, не раз цитировались, чтобы бросить тень на его отношение к данному вопросу. Постоянно возрастающая благосклонность масс к наследственной монархии, несомненно, видоизменила его взгляды на эти проблемы. В то время, когда Наполеон провозглашал себя противником идей наследственности, он заявлял, что Европа должна свыкнуться с мыслью о том, что государство может существовать с республиканской формой правления, что несколько лет испытательного срока докажут это и республика сможет укрепиться во Франции, благодаря безупречной гармонии общественных сил. Имевшийся опыт продемонстрировал отсутствие подобной гармонии. Оппозиция, с которой Наполеон столкнулся в Ассамблеях, выступившая против его планов реформы, дала ему основание опасаться возникновения сопротивления, способного со временем стать постоянным. Оппозиция трибуната не была популярной. Нация симпатизировала главе государства и приветствовала деятельность его правительства. Поэтому он мог обойтись и без оскорблений в адрес общественного мнения и без насильственного обращения с ним. Он вел общественное мнение в том направлении, в котором оно само двигалось, и ему лишь оставалось регулировать его движение. Почти единодушный ответ голосовавших в плебисците совпал с его ожиданиями и оправдал его призыв к французскому народу принять участие в голосовании. Одним словом, провозглашение империи, в которой привилегия крови была подчинена правам и интересам нации, ослабляя в действительности престиж старой королевской власти, послужило основанием новой эры и проложило путь к триумфу конституционных идей.

Наполеон пожелал ассоциировать собственное возвышение с судьбами своих коллег, и один консул (Камбасерес) был удостоен титула архиканцлера империи, а второй, Лебрен, стал архиказначеем империи. Два брата императора — Жозеф и Луи — также получили новые назначения: первый стал великим электором, а второй коннетаблем. Наполеон ввел звание маршала, и восемнадцать его товарищей по оружию стали маршалами империи. Император завел своих гофмейстеров, конюших и т. д. Должности префектов дворца были сохранены. Императрица, со своей стороны, имела своих фрейлин. Гофмейстеры и фрейлины принадлежали частично к старым семьям, которые хотели получить места при императорском дворе, за исключением некоторых лиц, которые остались верны роялистским убеждениям или которые посчитали делом чести числиться в оппозиции.