Федор Толстой - Записки графа Федора Петровича Толстого

Осматривали бумажно-прядильную фабрику одного купца, действующую посредством воды. Проходя одну улицу, зашли мы в дом к одному купцу, который долгое время жил в Петербурге, но во время войны переехал в Нордкепинг. Он и жена его говорят еще по-русски, но очень худо. Король во время своего здесь пребывания бывал очень часто у этого купца в гостях. Дом его очень хорошо убран. Возле этого стоит большой каменный дом, в котором жил король. Но мы в него не входили, а были в том, где собран был нонишний сейм [336]. Он состроен в 15 дней. Видели залу, где производился сейм и где король обедал. Эта зала не очень велика, вокруг ее сделаны хоры [337], с которых господа и дамы смотрели на обедающих; видели тронную и много других комнат, которые все очень просто убраны. Отсюду возвратились мы опять в трактир, из которого вышли, выпив шоколаду. Я пошел гулять один по городу и обошел его весь. Этот город очень невелик и должен быть один из новейших городов по расположению улиц и кварталов, которые совершенно все прямые и совершенно одной ширины и перекрещиваются между собою под прямыми углами, которые разбивают весь город на правильные параллелограммы кварталы. Все улицы этого чистенького городка по бокам усажены деревьями и кажутся аллеями сада, а не улицами. Воротясь в трактир, я нашел всех уже собравшихся. Андрей Яковлевич заказал нам ужин, состоящий из масла с хлебом и молока, после которого, походя еще несколько, легли мы спать в назначенной для нас комнате.

10-е число. Встали мы в 6-ть часов. Напившись чаю, я пошел опять гулять по городу, который по своим правильным, красивым, чистым улицам и домам очень нравится, хотя в нем нет ничего особенно замечательного. До обеда мы все порознь кому куда вздумалось гуляли. Обед наш, по заказу майора в трактире, состоял из трех очень хорошо приготовленных кушаньев.

Погуляв до ужина и возвратясь, поужинав тем же, чем ужинали вчера, мы собрались уже ложиться спать, как Андрей Яковлевич просил придти к себе в комнаты гардемарин, умеющих петь наши национальные песни. Я, хотя и не пою, но [так] как мне не хотелось спать, то пошел с ними. У майора нашего тогда были в гостях два шведских капитана. Первый — г. Стаплениар — был прежде содержателем казенных магазинов; после последней войны со шведами при размене пленных он привозил в Ревель русских пленных офицеров. Другой — капитан фон Стернеман, нынешней смотритель здешних магазинов. Наши гардемарины пели довольно хорошо разные песни и кантаты, и г. Стернеман пропел нам шведскую благодарственную песню. Когда же гардемарины стали петь известную песнь в честь и многолетие капитану нашего фрегата Федору Васильевичу фон Моллеру, то капитан фон Стернеман поднял Моллера на руки и начал его носить по комнате. У шведов [это] в обыкновении, что когда кого с чем-нибудь поздравляют, то берут его на руки, качают его и носят по комнате. И потом все разошлись.

11-е число. Встав в 6-м часу, напившись чаю, а в 10-м часу и позавтракав хорошенько, поехали мы на фрегат, куда приехали в б часов пополудни, почти к ужину, за ужином подали нам сладкое вино, присланное нам от шведского капитана.

До 16-го числа за противным ветром мы ничего не предпринимали, а в этот день в 6-м часу утра снялись мы с якоря и, поверповавшись с полчаса, подняли паруса, а в 9-ть часов сделался противный ветер и мы стали опять на якорь.

17-е число. Поутру в 8 часов снялись с якоря и пошли под парусами, а в 12 часов стали опять на якорь. В три часа после обеда ездили, кажется, на катерах.

18-го числа в 4 часа утра снялись мы с якоря, а в 9-м часу стали опять на якорь. А в 4 часа после обеда с обоих фрегатов гардемарины на 5 катерах под парусами посланы были для практики — делать разные морские примерные корабельные эволюции [338]. Я был на флагманском катере с нашими капитаном и майором. С нашего катера по повелению капитана подымались сигнальные флаги, по которым производились разные ордера [339], баталии [340]и другие эволюции. После нескольких часов экзерциции [341]возвратились мы на фрегат.

19-е число. После обеда ездили кататься на катерах и сами гребли, взяв с собою только троих матросов, чтобы берегли катера, когда понадобится выйти на берег. Мы приставали к некоторым [из] шкер, на одни — чтобы погулять, а на другие — добыть себе молоко или чего-нибудь поесть, потому что очень проголодались и порядочно устали от беспрерывной гребли в течение нескольких часов, но нигде ничего не нашли. Готовясь уже к возвращению, увидели мы на фрегате сигнал, требующий нашего возвращения. Мы немедленно исполнили повеление капитана. Как скоро мы вошли на наш фрегат, нам велено было переодеться в новые мундиры, потому что у нас были в гостях хозяин местечка Неве Кварен господин Зилветшпар с женою, дочерью и племянницею, и еще две дамы с молодым человеком.

Как я оделся, то пошел в каюту капитана, где сидели гости. Андрей Яковлевич рекомендовал меня им. Гардемарины, которые поют, были уже там. Часу в восьмом вечера наши гости отправились к себе, и с ними наш капитан и майор. На шлюпке поехали их провожать с песнями гардемарины, хорошо поющие русские песни, с двумя мичманами и корпусным офицером на катере, и сами гребли. Проводя гостей версты полторы, мы и певчие воротились, а капитан и наш майор поехали на мызу, где провели весь остальной вечер.

20-е число. Поутру, когда я пришел к Андрею Яковлевичу пить чай, то он мне сказал, что г. Зилветшпар зовет меня, Чихачева, Игнатьева и Сухотина к себе обедать, почему в 12-м часу мы с нашим майором, капитаном нашего фрегата, капитаном фрегата «Александр» и с одним лейтенантом с нашего фрегата поехали на мызу Зилветшпара. Хозяин встретил нас у пристани и повел к себе в дом, где нас приняли хозяйка, дочь и племянница; когда майор нас к ним подвел, они нас очень обласкали. Через час накрыли на стол и сели обедать. Я сидел подле хозяйки. После обеда пошли в сад, который только что начинает разводиться. Дошед до площадки со скамейками кругом, где все сели и где всем подали кофе. Я сидел возле племянницы и все время с нею разговаривал. Она довольно хорошо говорит по-французски. Из этого вновь составляющегося сада вошли в их старый сад. Погуляв в нем и рассмотрев его, возвратились в дом и сидели там до чаю, после которого отправились на фрегат, куда приехали в 7 часов.

21 число. Мы нигде не были.

22-е число. В 4 часа утра стали сниматься с якоря, но не успев поднять его на апанир [342], как принуждены были его опять отдать — за переменою ветра.

23-е число. Поутру подняли якорь и вышли из шкер в шестом часу пополудни.

24-е число. Отделившийся от нас еще у мыса Гангута [фрегат] под командою нашего же корпуса капитана господина Щулепникова опять с нами соединился.

25-е число. Увидели мы российское военное судно, которое, так же как и мы, лавировало всю ночь.