Федор Толстой - Записки графа Федора Петровича Толстого

19-го числа поутру приезжали к нам разные шведские офицеры, которым мы и наши офицеры показывали фрегат, вооружение и все, что на нем находится, а после обеда поехали мы с офицерами, капитаном и Перфильевым на катерах к пристани у арсенала, где на берегу дожидались нас экипажи нашего посланника Будберга, на которых мы и офицеры отправились к нему на дачу. Дом его мызы не очень хорош, но местоположение очень большое и красивое. Когда мы вошли в сад, нас поставили на довольно большой площадке перед довольно большой беседкой. Когда вышел к нам посланник, майор Перфильев скомандовал: «Шляпы долой!» — что тотчас и было исполнено. Он, подошед к нам, произнес несколько весьма лестных нам приветствий, повел нас к одной палатке, где поставлено было на столах кислое молоко, творог, пирожки, разного рода фрукты и конфеты. Он предложил нам быть у него, как у себя — без церемонии и ходить кому куда вздумается. Сад этой дачи так велик, что очень сильно устанешь, обойдя его весь. Он мне очень понравился тем, [что] везде видна чистая природа и не видать людского чванливого желания украшать природу — нет ни прямых аллей, ни шпалер [311], ни куртин [312], ни поддельных гротов из раковин и из каменьев, которых тут по свойству и грунту земли быть не может; нет фигурных красивых мосточков через сухие канавки, через которые можно перешагнуть. В этом саду видны человеческие руки только в дорожках, извивающихся по саду, да в нескольких беседках, устроенных в приличных местах для отдохновения и убежища от неожиданного дождя. Мыза эта находится на озере Мелер; здание дачи и сад находятся на каменной скале. Вид с дачи, хотя простой, но красивый. Пробыв на даче посланника до 8-и часов, мы и офицеры приехали к пристани в тех же экипажах, [в которых] ехали на дачу посланника, а с пристани — домой на катерах.

20-го числа наш майор позволил нам, десятерым гардемаринам, ехать в город для нужных нам закупок. Мы сели на катера и отправились к пристани. Вышед на берег, мы пошли сперва в лавки, где продают лучшие шведские женские перчатки. Я купил только 4 дюжины, а более хороших не мог найти во всем городе. В одной лавке купил я несколько пар очень хороших дамских перчаток, между которыми была пара таких тонких, что проходили в кольцо с моего мизинца. С нами ходил как чичероне [313]один русский, поселившийся в Штокгольме. Закупя все, что нам нужно, из лавок пошли мы во французский трактир, один из лутчих здесь, где мы пили шоколад, а я и завтракал. Из трактира все пошли в конфетную лавку, а я с Апухтиным — во французскую книжную лавку. Я купил себе книг на 5 талеров [314]. Отсюда пошли мы к пристани, где другие наши гардемарины, и мы все поехали к себе.

21-го поутру в 7 часов снялись мы с якоря и пошли из Штокгольма к большому для нас огорчению, и тем более, что королем, который сегодня возвратился в Стокгольм, приказано было устроить к завтрашнему дню для нас праздник и большой фейерверк. Но наш капитан, известный по флоту немецкий педант Федор Васильевич Моллер, никак не соглашается, как его ни упрашивали как свои, так и шведы, потому что у него в инструкции сказано быть в Стокгольме 7 дней, несмотря [на] то, что король очень хотел нас видеть. Оставшись здесь еще два дни, никто бы по нашем возвращении в Адмиралтействе не вздумал бы спросить об этом, к тому же в морских экспедициях столько случаев, которые в подобных мелочах могут изменять предписываемое инструкцией.

Прошед крепость Ваксгольм, в 10 часов стали мы за противным ветром. В 4-е часа после обеда приехал к нам комендант крепости Ваксгольм, пробыв с полчаса, уехал.

Все время, что мы были в Стокгольме, погода была прекрасная, и принимали нас везде ласково и дружелюбно. Когда нас водили вместе показывать город, везде военные часовые отдавали нам честь, а где проходили гауптвахты, то караульные солдаты выходили из своих караулен, становились во фрунт и по команде своих офицеров делали нам на караул [315], а [мы] отвечали им снятием шляп.

На другой день в 5-м часу [мы] стали сниматься с якоря, а в седьмом часу пошли в путь; в 9-м часу прошли между островов Чаге и Унтерчаге, где мы, идучи в Стокгольм, стояли на якоре. По полудни в первом часу вышли мы из шкер в Балтийское море, лавируя два дни.

25-го числа в 11 часов утра фрегат «Александр» при выстреле из пушки [дал] нам сигнал, что терпит сильную течь. Наш капитан как флагман приказал «Александру» подойти под корму нашего фрегата, а сам стал на дрейф. Моллер приказал командиру фрегата «Александр» Ефимовичу, нашего корпуса капитану, буде можно, идти за нами и чиниться на ходу, а если нельзя, то идти в один из ближайших портов России.

В 9-м часу пополудни стали мы на якорь.

26-[го] в 6-м часу утра снялись мы с якоря и пошли под всеми парусами к портовому городу Нордкепингу, пролавировав два дня по случаю противного ветра и темноты. 28-го числа в 1/2 осьмого часа пополудни стали мы на якорь.

29-го в 10 часов утра снялись [мы] с якоря и пошли к Нордкепингу. На пути видели маяки Лодскар и Ефртен. В 5-м часу пополудни при пушечном выстреле подняли [мы] на фок-мачте [316]английской гюйс [317]как сигнал, требующий лоцмана. Туг вскоре стали на якорь, и так как лоцман не являлся, то капитан послал одного из мичманов на катере за лоцманом на маяк. В 9-м часу лоцман приехал. Тотчас подняли кливер [318], чтобы мичман воротился, который в десятом часу в исходе был уже на фрегате.

30-го пополудни в исходе второго часа снялись мы с якоря, а в исходе четвертого вошли в шхеры и, поравнявшись с маяком, за противным ветром стали на якорь. В этот день и следующий [капитан] посылал нас по секрету промерять фарватер шкер, сделать планы ближайших островов к проходу и определить между ними расстояния.

31-го числа в 9-м часу наш капитан и корпусной майор с 4 гардемаринами поехали к тому острову, на котором стоял маяк. Капитан велел мне взять с собою черной масляной краски — написать на маяке, в котором году были здесь два русских фрегата, что я и сделал, написав фамилию нашего майора, а также и мою. После чего вскоре мы возвратились на фрегат. Остров этот довольно велик, но все почти один камень; в одном месте виден небольшой лесок и три или четыре избушки, в которых живут лоцманы, питающиеся рыбою.

В три часа пополудни снялись [мы] с якоря и шли шкерами то на буксире, то на парусах до восьми часов и бросили якорь.

1-го августа в первом часу утра снялись с якоря, а в 3-м часу стали опять на якорь против местечка, называемого Неве-Кварен, принадлежащего отставному датскому майору господину Зилветшпару, который неподалеку от своей мызы имеет железные рудники. В 5 часов Моллер послал нашего подпоручика Апухтина к владельцу мызы для испрошения позволения осмотреть его рудники и заводы. По получении позволения повезли гардемарин с обоих фрегатов на мызу, где нас встретил хозяин и повел на свой завод, прежде всего — на кузницу, где все молоты и меха приводятся в движение водою. Отсюда пошли мы в литейную, где льют и сверлят пушки, потом — в токарную, где точат из стали. и меди всякого рода вещи — крупные и мелкие, [и] где они полируются. В токарной стоит [станок], на котором работает сам хозяин. Везде, где нужно, механическое действие приводится в движение посредством воды. Видели горны, в которых плавят, очищают от ишаку и добывают чистый металл. Осмотрев на заводе все, пошли мы опять к дому. Капитан с Перфильевым и хозяином вошли в покои, а мы пошли в сад, хорошо устроенный и содержимый; погуляв в нем с час, велели нам садиться на катера и ехать на фрегат.