Вениамин Додин - Повесть о разделённой любви

Другого же, — оклеветанного и изгнанного из страны, в которой 20 лет отдал он армии, и которую защищал в двух войнах, — привела на оставленную им в юности родину. Где естественным ходом событий, не ломая и не уничижая, — поставила свободного — во главу созданного им нового свободного государства. Во главу Белого движения и освободительной армии финнов. Единственная данная им Присяга осталась за ним: такие, не меняют святынь и не изменяют присяге… Не изменяют друзьям. И не меняют врагов, тем самым не изменяя и им. Сталин знал это не только от Бориса Михайловича. И глубоко уважал маршала…Нонсенс?

Как всегда, финский маршал знал, что делал: и на этот раз предупредил друга. А Praemonitus Praemunitus — предупреждённый вооружен! (Лат.). Кроме того, затеявшие этот некрасивый спектакль не знали, не понимали невероятных для характера Сталина отношений между ним и Шапошниковым — они полностью исключали недоверие. Не доверяя большевикам (и до последнего своего вздоха поголовно истребляя их), Сталин верил только присягавшим Николаю II, открыто о том объявлявшим в допросах и анкетах, и гордившимся этим патриотическим актом бывшим офицерам царской армии... Значит, что же… предупреждение было не так уж и важным?…О нет! Как говорил поэт: «расспросите меня про Сталина, я его современником был…».

Что касается авторского замечания о «чудом» принятом (чудом успевшем быть принятом!) сигнале из Хельсинки… Дело в том, что рано утром, того же 8 августа, тётке моей принесли «Срочный» пакет из хозяйственного управления Большого театра, содержавший копию Постановления Совета по эвакуации при СНК СССР от 3 августа «О направлении старейших мастеров искусств из г. Москвы в Нальчик» с приложением списка эвакуируемых.

ТСЭ-60 СС. Совершенно секретно. Совет по эвакуации постановляет: 1. Разрешить Комитету по делам искусств при СНК СССР направить из Москвы в Нальчик старейших мастеров искусств и членов их семей согласно положению. 2. Обязать ВЦСПС предоставить Комитету по делам искусств при СНК СССР в г. Нальчик для размещения мастеров искусств санаторий Центрального Комитета работников полит просвет учреждений и дом отдыха ВЦСПС. 3. Обязать НКПС в трёхдневный срок выделить Комитету по делам искусств для перевозки мастеров искусств и членов их семей шесть классных вагонов и один багажный. Н.Шверник. М.Кузьмин.

Приложение к постановлению Совета по эвакуации. Совершенно секретно.

Список мастеров искусств. Большой театр: Держинская К.Г., Нежданова А.В., Степанова Е.А., Обухова Н.А., Штейнберг Л.П., Гельцер Е.В., Савранский Л.Ф., Монахов А.М.

Отбытие поезда – 23.00 в тот же день…»

…Столицу бомбили. Спасать главное народное достояние – великий вокал и балет – надо было не медля. Литерный поезд мог отбыть сутками раньше…

Но… именно так распорядилось провидение.

И Екатерина Васильевна успела предупредить Бориса Михайловича.

С первых дней Большой войны, при очередной попытке Сталина, — уничтожив Финляндию ворваться в Скандинавию, — она, отбиваясь, напринимала вновь, как и во время «Зимней войны», тьму ринувшихся в нее перебежчиков. Кто из них знал тогда, что союзниками финнов станут немцы? Прорву, — деваться некуда, — пленных принимали, отмывали от окопной грязи и вшей, кормили, лечили. И переправляли в лагеря. А там, — здоровых, — выводили на работы. Маленькая страна. Повадки восточного соседа хорошо известны. Потому мобилизация граждан поголовна! Жизненно важные производства останавливались из-за отсутствия рабочих рук.

Где-то в середине 1942 года из массы пленных были вдруг отобраны евреи, которых переводили в отдельные зоны. Из них тоже выводили на работы на предприятия промышленности и сельского хозяйства – трудиться должен был каждый: кормили, одевали, лечили, спать в тепле размещали. И в мирное время продуктов питания и других жизненных ресурсов в этой северной стране тысячи озёр, — покрытой лесами по каменной морене тысячи лет назад ушедшего ледника, — не хватало. Приходилось всё импортировать. В войну стало много труднее. Когда неимоверным напряжением всех мыслимых сил страна должна была выжить и выстоять, — призвав в армию, поголовно, мужское и даже часть женского населения, — прокормиться и продержаться можно было только упорным трудом всех без исключения не державших в руках оружия… Ведь пути ввоза и страны-импортёры были закрыты. Правда, помогали немцы-союзники. Но их помощь непременно обусловливалась встречными просьбами. Даже требованиями. Как правило, военного характера. На что у маленькой Финляндии ресурсов не хватало…

Пленные евреи жили-поживали — как и весь финляндский народ — нелегко. Но о них знали. Их помнили. С лета 1942 года их стали посещать наши финские евреи, задумавшие облегчить жизнь в плену своим русским единоверцам.

…Всё связанное с судьбою евреев-военнопленных у нас в Финляндии знаю не понаслышке. Она известна мне «из первых рук»: у меня были приятели и просто хорошие знакомые, побывавшие у нас в плену. Были и есть друзья в еврейской общине Хельсинки. Наши евреи, — чудаки, право, как и сами финны, — не сомневались что ваши (советские) евреи верят в своего Бога. Как до сегодня верят в «гуманизм» своего дорогого товарища Сталина — самого нежного и надёжного друга всех сынов Авраама… Как же, — уверяют они сами себя (и их тоже) — в ходе наступления он освободил узников, — пусть даже подвернувшегося по пути наступавшей армии, — Освенцима! Как приятно, как хочется верить в эту байку… Восставшую Варшаву, — тоже бывшую на его пути, — он не заметил.

Автор (В.Д.): я тоже кое-что скажу.

…В 1944 году война для Финляндии окончилась. 31 декабря Маннергейм подписал последний приказ Верховного главнокомандующего…

Окончился плен. Однако, слинять перебежчикам из наиболее рьяных патриотов на Запад, — как ими изначально задумано было, и о чём мечтали они в плену, — не получилось. Подписавшие договор о капитуляции советские дипломаты это их устремление учли в первую очередь: мечтателям надо было торопиться на любимую родину в горячие объятья нетерпеливо поджидавших их... собратьев-евреев из СМЕРШ (Именно в СМЕРШ наших братьёв было тогда навалом; ибо, ко времени организации этой службы, власти сообразили, наконец, что евреям, — евреям в особенности, и именно на время войны с нацистами Гитлера, — можно и должно доверять особо: «в плен к ним не идут они категорически!». О том откровеннее и прямее прочих, задним числом правда, высказался маршал Василий Иванович Чуйков на «акциях» в штабе Московского военного округа в июне 1953 года. Но то — действительно «совсем другая история».

И вот, возвращение, горячие встречи, с жаркими объятиями… Тепло приветствуя блудных еврейских сыновей отечества, и слушая их искренние, – «от всего самого сердца», — исповеди, СМЕРШевцы смахивали скупые слезы сочувствия. Возвращенцы — обильные сопли счастья. И делились, делились — наперебой и шумно — с «ребятами с органов» душераздирающими подробностями перенесенного ими «ужаса в кромешном аду белофинских лагерей смерти». Откуда их вызволил дорогой товарищ Сталин, спасибо ему! Ребята, что из органов, вежливо внимали страшным рассказам возвращенцев. Ужасались, лапая, дрожавшие от сочувственного плача скулы. А когда слезы и сопли у собеседников подсыхали, по службе, задавали возвратившимся героям три законных штатных вопроса из «вопросника». «1. Как и почему оказались у финнов в плену?» Или: — «2. Что там поделывали?». Наконец: «3. Как, и за сколько, продали родину?.. За какую, значит, цену?..»