Джошуа Грин - Здесь восходит Солнце. Духовные и музыкальные поиски Джорджа Харрисона

И все же работа со стабильной, хоть и скромной зарплатой была в какой-то мере залогом благополучия. Именно мать Джорджа уговорила Гарольда отпустить сына в Германию, и за это Джордж особенно ее, любил, ведь она отстояла его право выбрать собственный путь в жизни, даже ценой риска, и убедила отца, что это было делом его жизни, что бессмысленно удерживать сына в Ливерпуле. Его родители были артистичными людьми и любили повеселиться — в танцевальных залах Ливерпуля они славились как лучшие танцоры; и Гарольд мог бы гордиться, что его сын стремится стать профессионалом в том, что он так страстно любил всю свою жизнь. Родители Джорджа подавили чувство страха и, снабдив сына дюжиной ячменных лепешек, пожелали ему доброго пути, предварительно взяв с него слово, что он будет писать им письма. Так закончился период упорядоченной, однообразной жизни, а впереди семнадцатилетнего Джорджа ждал незнакомый, непредсказуемый мир секса, наркотиков и рок-н-ролла.

16 августа 1960 года, быстро оформив паспорта и визы, Джордж и его друзья-музыканты уселись в старенький мини-бас Аллана Уильямса и отправились в Гамбург. На пароме они пересекли Ла-Манш, а затем отправились на юг, через Голландию. Через два дня они уже были в Рипербане, гамбургском районе красных фонарей. Здесь улицы были заполнены трансвеститами, гангстерами, торговцами незаконным оружием, везде были аляповато украшенные клубы, обшарпанные рестораны и порнографические магазины с ярко освещенными витринами. Это было абсолютно вульгарное и неподходящее место для начала новой карьеры, но Джорджу оно показалось самым интересным из всего, что он когда-либо видел.

Владелец клуба Бруно Кошмидер назвал свое заведение именем Индра, в честь индийского божества дождя. Однако, кроме имени, ночной клуб не имел ничего общего с духовной сферой: это был грязный притон. Пятеро парней поселились в маленькой неопрятной комнатке, в глубине соседнего кинотеатра, и уже через день после своего прибытия в Гамбург начали играть для пустой темной комнаты. Они по очереди выходили на улицу, чтобы затащить в клуб хоть каких-нибудь посетителей, отпуская шуточки на ломаном немецком и уговаривая немногих клиентов вновь посетить их заведение. Вначале Битлз, как они себя представили в Германии, совершали на сцене манерные движения, напоминающие балетные па, как это было принято в Англии. «Давайте шоу, мальчики!» — кричал Кошмидер. — Mach schau!

Джордж при всей своей сдержанности старался изо всех сил не отстать от друзей. Парни то спрыгивали с крошечной сцены, то снова вскакивали на нее, танцевали с теми немногими посетителями, которые находились в комнате, и бегали по комнате, как сумасшедшие, топая ногами. Публика кричала: Mach schau! Mach schau! — изо всех сил стуча по столам кулаками и банками из под пива. В ответ ребята также кричали со сцены, притворяясь, что обмениваются тумаками. Между песнями они наспех откусывали кусочки от своих бутербродов, обмениваясь шутками с людьми, сидящими в первом ряду. Джон совсем обнаглел и иногда выкрикивал со сцены «Хайль Гитлер»!

«Джон был вредным и невоспитанным, — рассказывала его подруга тех дней в Гамбурге Ике Браун. — Но тот, кто узнавал его поближе, понимал, что у него доброе сердце. Пол всегда был забавным, открытым и улыбчивым. Джордж был спокойным, но Джон вечно подшучивал над ним, однако и тот не оставался в долгу и мог высмеять любого».

Впоследствии Джордж будет вспоминать эти первые шаги в своей карьере в Гамбурге как время примитивных аккордов, типа «там-там», но это было именно то, что очень нравилось гамбургской публике. На первой неделе в клубе собиралось не более тридцати человек за ночь. На второй неделе — сорок человек, а через месяц каждый вечер в клуб набивалось не менее ста человек. Через два месяца начали поступать жалобы от соседей на шум, и хозяину заведения «Индра» пришлось отказаться от живой музыки и вновь превратить его в стриптиз-клуб. «Битлз» перебрались в «Кайзеркаллер», еще один ночной клуб, принадлежавший Кошмидеру. Респектабельная публика крайне редко заглядывала в эти вульгарные заведения, однако завсегдатаи — представители полусвета, продажные женщины и хулиганы всех мастей — были в восторге от «Битлз».

Среди этой бандитской массы Джордж имел собственных поклонников, называвших его das liebschen kind, «милый малыш», громко требуя, чтобы он спел для них. Тогда Джон уступал лидерство Джорджу, и тот великолепно исполнял песни Элвиса Пресли и Карла Перкинса.

Джордж не мог поверить в свою удачу. У него была своя публика, у него было немного денег в кармане, и его окружали девушки. Ему было всего семнадцать, он был за границей первый раз в жизни, но самым замечательным было то, что он совершенствовался в игре на гитаре.

«Дело в том, что, играя всю ночь, ты действительно развиваешься как гитарист, — вспоминал Тони Шеридан, певец и гитарист, который в те дни часто выступал в Гамбурге и благодаря которому стала популярной музыка „Инглиш Мерси“. — Ночной клуб „Кайзеркеллер“ был черной адской дырой. Спустившись туда, ты мог застрять там на неделю. Но играть и петь требовалось с полной отдачей, иначе посетители, не задумываясь, ушли бы в соседний ночной стриптиз-клуб или в любое другое увеселительное заведение. Так что мы просто были обязаны играть хорошо, энергично и оригинально. Таким образом, мы совершенствовались, и это было отлично» [21] Из интервью с Тони Шериданом в документальном фильме The Beatles: A Long and Winding Road, episode three. .

Играть в ночном клубе означало не спать всю ночь. В то время музыканты предпочитали принимать легкий наркотик под названием «пролидин», который был всегда доступен, благодаря маленькой пожилой женщине, продававшей горсть таблеток за несколько немецких марок. Ее всегда можно было встретить возле уличных туалетов. «Мы абсолютно не щадили себя, — рассказывал Шеридан. — Мы почти ничего не ели, редко спали по ночам... В те дни, если кому-то не хотелось играть, он глотал таблетку и возвращался на сцену со словами: „Эй, парень, черт тебя подери, пошли играть!“ Это была работа не из легких. Обычно хозяева заведения присылали музыкантам пиво и другие алкогольные напитки прямо на сцену, так как это был самый легкий способ завести их».

После долгих ночных выступлений Джордж с друзьями часто посещали другие ночные клубы, чтобы послушать под конец, как работают другие. Иной раз они направлялись прямо в свои убогие апартаменты. Они спали на двухъярусных кроватях: Джордж — внизу, а Джон — наверху. Рядом, внизу, спал Стью, а Пол — наверху. Довольно часто с ними спали девушки. Посещающие клубы девушки называли каждого музыканта каким-то номером, а затем разыгрывали его в фишки, чтобы попытаться переспать с ним. Под видом того, что хотят постирать для них белье, девушки проникали в их комнаты. Иногда веревка для белья под их окном так прогибалась под тяжестью висевшей на ней одежды, что можно было подумать, что они живут в каком-то молодежном общежитии.