Коллектив авторов - Ровесники. Немцы и русские [сборник]

Продовольственные карточки и талоны на промышленные товары сохранялись в ГДР, основанной в 1949 году, до 1958 года.

В июле 1949 года я окончил среднюю школу в Аннаберге и получил аттестат зрелости. В сентябре того же года, не имея специального образования, я начал работать в школе в качестве так называемого «нового учителя» и преподавал, кроме других предметов, также и русский язык. После окончания учебных курсов в Лейпциге и Цвиккау в Дрезденском Педагогическом институте мне была присвоена квалификация преподавателя русского языка. В январе-феврале 1981 года мои познания русского языка я смог усовершенствовать в Московском государственном университете. После трехлетнего заочного обучения я стал также преподавателем химии и до 1992 года преподавал оба эти предмета в Политехнической средней школе моего родного города Волькенштайна.

Мне пригодилось знание русского в моих путешествиях по Советскому Союзу и Болгарии. После 1990 года мне довелось переводить на немецкий язык геолого-производственные отчеты советских специалистов Советского и Советско-Германского Акционерных обществ «Висмут» по Объекту № 5 (между Мариенбергом и Волькенштайном) за период с 1947 по 1951 год. Этими переводами воспользовался мой знакомый Рольф Ланге в своей книге «Висмут в Мариенберге». Также и мое сотрудничество с кандидатом геолого-минералогических наук Борисом Петровичем Лашковым дало мне возможность снова использовать мои знания иностранного языка. Знание русского языка помогало мне не только познакомиться со страной, но и лучше понимать людей.

Я искренне желаю тесной дружбы между Россией и Германией, чтобы никогда снова не возникла война между нашими народами.

Рольф Ланге родился в 1938 году; окончил школу в 1956 году, в 1956-57 годах работал на флюоритовом руднике в качестве коллектора. В 1951 году окончил Лейпцигский университет по специальности «промышленная экономика». С 1961 по 1991 год работал на хлопкопрядильном предприятии в отделах экономики, организации и обработки данных. В 1992 – 1996 годах работал на руководящих должностях в страховом обществе. С 1998 года пенсионер. Автор книг о горном деле в Мариенберге.

Когда мой русский ровесник Борис несколько месяцев тому назад спросил, не хочу ли я принять участие в его новом проекте – составлении книги воспоминаний людей, переживших в детстве и юности войну и послевоенную разруху, я скорее склонялся к ответу «нет». Ведь искать следы воспоминаний – это тяжелое дело. Но начавшийся в 2014 году крымский кризис побудил меня к ответу «да». С ранней юности меня интересовало все русское, все советское. Когда в мартовские дни русское руководство искусными и смелыми ходами снова включило полуостров Крым в состав Российской Федерации, для меня это было справедливейшее и нормальное событие после распада Советского Союза. Тем более что майданское противостояние приобрело в своей конечной фазе откровенно националистический, вплоть до фашистского, характер с антирусскими тенденциями. И тут же в Западной Европе, включая Германию, во всех медийных средствах началась пропагандистская атака на Россию и ее руководство. Откровенно или скрытно навязывалось и навязывается мнение о злой огромной стране и злом диктаторе Путине. А о наступающем на Украине националистическом и антирусском мракобесии сообщалось и сообщается лишь очень немного. Один считающийся ответственным политик даже не постеснялся сравнить Путина с Гитлером, захватившим Богемские районы Чехии в 1938 году. Создается впечатление, что медийые средства разогревают конфронтацию времен холодной войны, чтобы затушевать успехи России после распада Советского Союза. Но я не уверен, что тем самым симпатии многих немцев, как и мои, к русским будут похоронены. Об этом говорят мои впечатления и мой опыт.

Скромное раннее детство

Переживания раннего детства (под этим я подразумеваю время до поступления в школу и первые школьные годы) трудно или даже невозможно передать словами. Картины слишком расплывчаты или вообще отсутствуют. Кое-что напрочь исчезло. В эти годы формировались и нормы поведения, сохранившиеся на всю жизнь, лишь постоянно модифицируясь.

Скромным, очень скромным было наше детство в крестьянской деревне, с одной стороны, но, с другой стороны, весьма разнообразным и живым в отличие от виртуального мира теперешних детей. Наша семья снимала жилье на удалении от центра деревни, около трех крестьянских дворов. Двое взрослых и четверо детей в одной жилой комнате, совмещенной с кухней, и в небольшой спальне вместе с кладовкой для дров. Поскольку двое старших подростков часто отсутствовали из-за работы, гражданской самообороны и нарядов по оборонным обязанностям, а отец уже был призван в армию, каждый мог в свое время пользоваться спальным местом. Нам, детям, не разрешалось ходить в хозяйский сад – он принадлежал козам, – а можно было играть только на площадке для дров.

Типичный крестьянский дом в Центральных Рудных горах XIX и XX веков

Но мы нашли хорошую замену. Крестьяне по соседству и в более отдаленных хозяйствах не были против того, чтобы мы использовали их дворы и сараи для игр. Любое дышло от телеги, любая балка в сарае, любой сиреневый куст или вишневое дерево становились спортивным снарядом и игрушкой. Это были для нас райские условия по сравнению с теперешними нормированными и до дрессуры предопределенными игровыми зонами. Какой ребенок может сегодня беззаботно шагать по мокрому лугу, наслаждаться кислым щавелем, пить из лугового или деревенского ручья, ловить тритонов и наблюдать за ними в банке? Эта свобода была, возможно, и возмещением простого и однообразного питания за семейным столом.

Спортсмены Социалистического рабочего движения Германии, 1925 г. На гимнастическом коне справа отец автора

По утрам мы очень часто ели мучную кашу приготовленную на железной палубной печке. Вечером на стол часто подавалось блюдо, называемое в Рудных горах «раухемад», – вареная натертая картошка, прижатая плоско к железной сковородке и запеченная до хрустящего состояния на железной печке. В качестве семейного напитка служил ячменный кофе. Питьевую воду наверх носили ведрами, черпая во дворе из корыта с крышкой. Использованную воду выносили тоже ведрами вниз во двор. Но при всех трудностях и сложностях в нашей семье не было мрачного, подавленного настроения. Когда сестра была дома, мы нередко запевали народные песни «Высоко на желтом дилижансе» или «Истинная дружба» из сборника «Венок песен». Отцу, организованному социал-демократу, нравились политически ориентированные песни, такие как «Почему мы шагаем рядом…» или Марсельеза. О его политически левой ориентации, об аресте и побоях при вступлении нацистов во власть в 1933 году мы узнали лишь после войны и возвращения из плена.