Леонид Колосов - Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

— Быстрее, ребята, уже три часа, как заседают. Известие пришло с запозданием. Быстрее, как можно быстрее.

Боевая группа была уже готова. Проверили гранаты и помчались на велосипедах к заросшему густым лесом холму, на котором стояла вилла «Гаджа». Велосипеды оставили у опушки леса, по-пластунски добрались до виллы. Всех поразила удивительная тишина на «Гад-же». Двое парней перемахнули через забор. Через некоторое время вернулись бледные: «Ребята, вилла пуста. Там никого, кроме обслуги».

Гитлер и Муссолини с сопровождающими их лицами уехали. А на следующее утро газеты на первых полосах сообщили: «Вчера в одном из северных городов Италии состоялась конфиденциальная встреча дуче и фюрера. Во время переговоров были затронуты вопросы военного характера».

— Скажите, адвокат Таттони, а что же помешало акции?

— Что помешало? Посыльного направлял профессор Маркези. Перед смертью он признался, что специально задержал его, ибо решил в последний момент, что план обречен на провал. А еще позднее мы узнали, что наш профессор латыни с самых юношеских лет был агентом английской разведки. Видимо, англичане решили не проводить акции. Впрочем, кто знает, где истина? Вот совсем недавно мне стало известно, что мой друг Аудизио пристрелил Кларетту Петаччи, не имея на это никакой санкции. Вы что-нибудь слышали о Петаччи? Это — любовница Муссолини.

— Как?!

— А вот так. Впрочем, я вам ничего не говорил.

Наши отношения с адвокатом Таттони становились все более близкими. Он стал снабжать меня на неофициальных встречах очень любопытной информацией о положении в социалистической партии, которая к тому времени уже раскололась. Я даже начал придумывать псевдоним для своего нового друга, и вот на одной из встреч в парке Боргезе мой адвокат вдруг ошарашил меня:

— Компаньо Колосов, меня вчера вызывали в контрразведку и провели со мной профилактическую беседу о слишком частых и подозрительно конфиденциальных с вами встречах. Так что нам лучше пока разойтись по своим углам.

— Конечно, мой друг Таттони. Я не хочу быть причиной каких-либо неприятностей для вас. Спасибо за все. Арриведерчи.

Мой резидент был весьма встревожен информацией о неудачной разработке перспективного кандидата на вербовку.

— Ничего не поделаешь. Придется на время замереть, мой дорогой, и на всякий случай собрать чемоданы. Дело очень серьезное.

Я замер. И довольно надолго. Но кругом все было спокойно. У нас были свои довольно надежные связи в итальянской контрразведке. Нам, в частности, удалось выяснить, что адвокат Таттони никаких бесед в секретной службе не имел, и вообще его считают большим болтуном. Да, видимо, струсил адвокат и меня напугал до смерти. Но реплики его в отношении Вальтера Аудизио я не забыл. И вот после последней, покаянной беседы с Валерио напросился я на беседу с председателем Итальянской компартии Луиджи Лонго. Она была потом напечатана в «Неделе».

В ожерелье небольших городков, окруживших итальянскую столицу, одинаково гостеприимных, но абсолютно не похожих друг на друга, Дженцано, пожалуй, может показаться менее интересным. Здесь не побродишь по древним развалинам канувших в вечность цивилизаций, не услышишь многоголосого хора дивных фонтанов Тиволи, не выпьешь золотистого фраскати, чьим гордым именем не очень сведущие в делах Бахуса чужеземцы именуют все белые итальянские вина. Да и само название города как-то не стало объектом пристального внимания историков. Некоторые утверждают, что оно родилось от двух слов: «дженте» и «сана», то бишь «здоровый люд», который в античные времена покинул развратное урочище римских цезарей, чтобы в поте лица зарабатывать хлеб свой насущный на девственных равнинах и холмах Лацио. Кто знает, может быть, так и было на самом деле? Во всяком случае, всегда отличались дженцианцы завидным трудолюбием и крепким здоровьем.

Вот здесь-то и расположилась вилла ныне покойного председателя И КП Луиджи Лонго. Построил эту виллу, якобы на свои средства, некий скромный доктор-коммунист, отгрохавший потом себе шикарную частную клинику, где лечились в те времена члены ЦК И КП, а также члены советской колонии в Риме. Кстати, такую же виллу, помимо клиники, сотворил тот же самый «дотторе-профессоре», как его называли, и для себя в том же Дженцано. Но если порыться в архивных документах хозуправления Международного отдела ЦК КПСС, то наверняка найдется бумажка, подтверждающая, что денежки на строительство этих вилл пришли опять-таки из ЦК КПСС, то есть из нашего кармана. Ну да Бог с ними.

Хозяин виллы очень домашний и совсем не был похож на того деятеля, которого я привык видеть на парламентской трибуне, конгрессах, митингах и дипломатических раутах. Выслушав нудное повествование коммунистического старца о том, как он встречался с Владимиром Ильичом Лениным на IV конгрессе Коминтерна в Москве в 1922 году, как переживал горечь поражений Интернациональных бригад в Испании, где находился под именем товарища Галло, как боролся с фашизмом в Италии и как, наконец, он обожает Советский Союз, я собрался с духом и задал мучивший меня вопрос:

— Компаньо Лонго, извините меня, пожалуйста, но то, что я спрошу, представляет для меня чисто личный интерес.

— Пожалуйста. Рад ответить на любые ваши вопросы.

— Скажите, вы лично отдавали приказ расстрелять вместе с Муссолини его любовницу Кларетту Петаччи?

Лонго как-то сразу напрягся, добродушная, отеческая улыбка моментально слетела с его лица.

— Почему вас интересует эта женщина?

— Потому что она — женщина. Мне рассказывал главный исполнитель приговора полковник Вальтер Аудизио, что именно вы дали ему устный приказ ликвидировать вместе с дуче его любовницу.

— Это абсолютная ложь! — Голос председателя ИКП сорвался на фальцет. — Я, наоборот, сделал выговор Аудизио и его группе за ту позорную вакханалию, которую они устроили с расстрелянными фашистами и особенно с Петаччи на площади Лорето в Милане.

Вакханалия была действительно позорной. Убив Муссолини и Петаччи, бравые ребята Вальтера Аудизио бросили их окровавленные трупы в кузов грузовика и помчались в городок Донго на берег озера, где зверски, повторяю, зверски, без суда и следствия перестреляли еще пятнадцать бывших фашистских руководителей примерно в том же стиле, как наши «славные чекисты» расправились с несчастной семьей Николая И. Погрузив убиенных, палачи поехали в Милан на площадь Лорето, где повесили вверх ногами на железной перекладине свои жертвы, не пощадив труп Кларетты Петаччи в разодранной до бесстыдства одежде. И все это происходило под улюлюканье и громкие аплодисменты рехнувшейся от жажды мести толпы. Посмотрите на сохранившийся у меня снимок, сделанный американским фоторепортером (сами синьоры итальянцы ныне стыдятся этого фотодокумента). Ну не скоты ли те, кто устроил этот людоедский шабаш, на котором, оказывается, присутствовал и сам «герой» — полковник Валерио!..