Пол Престон - Франко. Биография

Узнав о с трудом скрываемом желании Франко не выводить Испанию на линию огня, Гитлер послал туда для детального обсуждения ситуации адмирала Канариса 35. Стараясь продемонстрировать, что каудильо по-прежнему поддерживает страны Оси, Серрано Суньер сообщил Штореру, что испанское правительство готово предоставить заливы северного побережья для базирования германских танкеров, без которых невозможна заправка эсминцев 36. Однако несмотря на симпатии Франко и Серрано Суньера к делу Оси, свободу их действий все более ограничивало безнадежное положение в испанской экономике. «Ужасающая картина», складывающаяся на основе британских донесений из Барселоны и Мадрида, убеждала официальные лица в британском министерстве иностранных дел в том, что «даже немцы заколеблются, прежде чем «прибирать к рукам» страну в подобном состоянии» 37. Двадцать первого ноября 1940 года Дэвид Экклз писал жене: «Направляясь по утрам в посольство, мы видим, что все более возрастает число мужчин, женщин и детей, роющихся в мусорных ящиках и помойных ведрах, стоящих у обочин. Отыскав в этой грязи картофельные очистки, они едят их, запихивают в мешки. На это невозможно смотреть без ужаса» 38. В этот период голода и эпидемий одни испытывали чудовищную нужду, другие же проявляли полную безнравственность, получив доступ к чиновничьим привилегиям и черному рынку 39. В условиях массового голода в Испании Союзники продолжали твердо придерживаться своей политики, предлагая испанцам помощь в обмен на их неучастие в войне.

В то самое время, когда Серрано Суньер зачитывал Штореру заверения Франко о приготовлениях Испании к войне, сам каудильо беседовал с американским послом. Франко, обычно холодный как лед, был столь озабочен экономическим кризисом, что казался почти искренним и сердечным. Уэдделл сообщил каудильо, что в свете недавних визитов Серрано Суньера в Германию США находят затруднительным начать по линии Красного Креста поставки пшеницы или предоставить кредиты на закупку сырья — Испания не должна прояснить свою позицию в отношении стран Оси. Франко упомянул о беседах, которые он и Серрано Суньер имели недавно с Гитлером, не раскрывая их содержания. На прямой вопрос Уэдделла, подписала ли Испания тройственный пакт, Франко ответил отрицательно, хотя его свояк сделал это тремя неделями раньше. Каудильо сказал послу, что политика США базируется на вере в победу Британии, тогда как он сам убежден в обратном. Пытаясь добиться сочувствия и понимания посла, Франко вскользь упомянул об опасениях, которые внушают ему германские дивизии, ждущие удобного момента на франко-испанской границе.

Когда Уэдделл пожелал заручиться обещанием каудильо не отступать от своей теперешней позиции и не помогать Оси, тот с готовностью согласился на первое, а на второе ответил, что Испания не способна оказать помощь странам Оси, даже если бы и хотела. Будущего же никому не дано предсказать. Уэдделл расценил это как намерение Франко заявить о нейтралитете и, не зная о данных им Гитлеру обещаниях, убеждал госдепартамент начать поставки пшеницы. Но Вашингтон относился к Франко с прежним подозрением, ибо в Латинской Америке продолжалась антиамериканская деятельность зарубежной секции Фаланги 40. Бешеную активность стал проявлять Серрано Суньер. Демонстрируя несвойственное ему прежде дружелюбие к Уэдделлу и Хору, он уговаривал их начать поставки пшеницы. Его, несомненно, подтолкнули к этому сообщения о хлебных бунтах и нападениях на пекарни. Второго декабря 1940 года было заключено дополнение к англо-испанскому торговому договору от 18 марта 1940 года, в соответствии с которым Британия брала на себя поставку 150 тысяч тонн кукурузы из Южной Америки и 100 тысяч тонн пшеницы из Канады. В ответ Испания дала обязательство не реэкспортировать определенные виды сырья державам Оси и не разрешать транзита отдельных португальских товаров в Германию и Италию. Однако госдепартамент США не решался на поставки пшеницы по каналам Красного Креста до 7 января 1941 года 41.

В конце 1940 года на почве продовольственных проблем у Франко появился новый друг. Случилось это при неблагоприятных обстоятельствах. Франко вызвал к себе Хосе Луиса Арресе, гражданского губернатора Малаги, обвиняемого в том, что он плетет заговор против каудильо. В 1937 году крайне амбициозный Арресе был осужден как сподвижник Эдильи и реабилитирован Серрано Суньером. На сей раз пронырливому Арресе не только удалось откреститься от обвинений в заговоре, но и добиться расположения Франко. Он предложил ему кое-какие оригинальные идеи, способные содействовать росту популярности режима. Они затрагивали широкий спектр проблем — от проектирования дешевых домов до решения проблем голода: Арресе утверждал, что для питания людей можно производить бутерброды из мяса дельфинов (bocadillos de came de delfin) и делать хлеб из рыбной муки (harina de pescado). Этот человек в течение многих лет проявлял себя как виртуозный подхалим. Франко, безусловно, нравилась лесть, но помимо этого он хотел использовать Арресе в своих целях. Внешний вид неудачливого заговорщика полностью соответствовал представлению о фалангисте: усы ниточкой и зализанные назад волосы. Прошлая приверженность к Эдилье делала его приемлемым для радикального крыла Фаланги, а нынешняя угодливость позволяла предполагать, что Арресе поможет каудильо завершить процесс приручения Фаланги. Скоро Франко сделает Арресе министром — генеральным секретарем ФЭТ и де лас ХОНС 42.

С одной стороны, Франко приходилось сталкиваться с экономическими трудностями в стране и испытывать давление Союзников, с другой — вести переговоры с Канарисом о нападении на Гибралтар. Хотя они с Серрано Суньером пытались скрыть капитуляцию перед Британией и США, немцы хорошо знали об их уступках. Одиннадцатого декабря Серрано Суньер, отрицая, что Испания обещала американцам нейтралитет, все же признал, что, «к несчастью, пришлось время от времени демонстрировать англичанам определенную снисходительность» и это нашло воплощение в обязательствах перед ними — не реэкспортировать зерно, фосфаты и марганцевую руду, однако куньядиссимус попытался принизить значимость уступок, назвав их «туманными, ни к чему не обязывающими». Он утверждал, что не были приняты обязательства по транзиту португальских товаров, и обещал продолжать поставки из Испании в Германию, после того как будут удовлетворены неотложные нужды самой Испании. Шторер считал, что в своих посулах Союзникам Франко и его свояк не переступали той грани, за которой они утратили бы свободу действий 43.

Попытки успокоить и Союзников, и страны Оси скоро привели к весьма заметным противоречиям. Пятого декабря Гитлер встретился со своим верховным командованием и решил просить у Франко разрешения на то, чтобы германские войска пересекли 10 января 1941 года испанскую границу — жест, едва ли подтверждающий опасения Франко по поводу двухсот дивизий, готовых нанести удар по Испании. Генерал Йодль был уполномочен поехать в Испанию и провести необходимые приготовления для нападения на Гибралтар, как только Канарис согласует с каудильо дату операции. Фюрер написал Муссолини, что, испытывая сомнения в лояльности вишистских войск в Африке, он считает «безотлагательным и необходимым вступление Испании в войну. Он просил дуче вмешаться и добиться назначения конкретной даты этого события 44. Двумя днями позже, 7 декабря, Муссолини сказал германскому послу в Риме, что если активное участие Испании в войне и важно применительно к Гибралтару, то в остальных отношениях имеет «весьма сомнительную выгоду». Эти слова объясняются катастрофой в Испании и эгоистическими опасениями дуче, как бы «потом испанцы вдруг не выдвинули неуместных претензий в Северной Африке» 45.