Пол Престон - Франко. Биография

Франко выразил желание, чтобы эта речь была переведена на английский и издана брошюрой вместе с заявлением, сделанным Хорданой в Барселоне 47. Берлину не понравилось, что Союзники восприняли брошюру Франко как признание поражения Оси. Вайцзекер выразил протест Видалу, после чего каудильо поспешил сообщить американцам, что его пробные мирные инициативы отнюдь не были инспирированы Осью 48. Когда 11 мая он встретился с Хейесом, чтобы сообщить ему об этом, присутствовавший на встрече Хордана заметил, что Испания могла бы нанести Союзникам урон во время операции «Факел», но не сделала этого, несмотря на «мощное германское давление». Слова о давлении были явным преувеличением.

С весны 1943 года Хейес стал замечать, что Хордана особенно благоволит к нему. Это объяснялось тем, что генералы Франко снова зашевелились, а Доминго де лас Барсенас (Bdrcenas), посол каудильо при Святом Престоле, начал присылать из Рима сообщения об ухудшающемся положении Муссолини, чего посол в Италии Фернандес Куэста, казалось, не замечал 49. Ощущение американской мощи определило 15 июня ход беседы каудильо и нового германского посла Ханса Хайнриха Дикхофа (Dieckhoff), прибывшего в конце апреля после внезапной смерти Мольтке. Появление в Мадриде Дикхофа, космополита и католика, значило возврат к прежней, более гибкой линии Шторера 50. Каудильо сказал ему, что, поскольку Третьему рейху никогда не одолеть совместных усилий США и Британской империи, его мирные инициативы — в интересах Германии 51.

В период кампании в Северной Африке политика Союзников в отношении Франко оставалась осторожной и сдержанной, ибо были опасения, что каудильо разрешит германским войскам пройти к Гибралтару. Однако к июню 1943 года, когда войска Оси были изгнаны из Северной Африки, ситуация изменилась. Лекция о значении военно-морских сил в нынешнем конфликте, прочитанная Карреро Бланко в Королевском географическом обществе в Мадриде (Real Sociedad Geogrdfica), отличалась новым — реалистическим — пониманием ситуации. Его слова о превосходстве британских королевских ВМС над кораблями Оси давали основания полагать, что во дворце Пардо начали сомневаться в конечной победе Оси 52. Франко тоже пытался завоевать доверие американцев, хотя, возможно, делал это в связи с усиливающимися промонархическими настроениями во франкистских кругах.

Каудильо не жалел сил, чтобы укрепить лояльность военных. Пятого июля в Алкасаре-де-Толедо, состоялась тщательно подготовленная церемония, на которой 119 однокурсников Франко по Толедской военной академии, доживших до

этого времени, оказали ему знаки уважения, соответствующие его нынешнему величию. Ягуэ в качестве церемониймейстера, командовал двумя ротами, составленными из бывших курсантов, ныне выросших в званиях, во главе с генералами Камило Алонсо Вегой и Эдуардо Сайнсом де Буруагой. Ничто в атмосфере церемонии не напоминало о встрече старых товарищей. Помпезная обстановка располагала лишь к лести. Вся встреча была задумана в память о славных военных делах франкистов и силе войскового единства. Франко театрально появился из главного входа в Алкасар, обошел строй двух рот, посетил богослужение и принял от Ягуэ медаль, специально отчеканенную по этому случаю 53.

Скоро стало понятно, почему возникла необходимость в том, чтобы военные публично продемонстрировали незыблемую верность Франко. Через десять дней после церемонии двадцать семь высоких депутатов (procuradores) франкистских кортесов, среди которых были герцог де Альба, Антонио Гойкоэчеа, бывшие министры Аларкон де Ластра и Валентин Галарса, генерал Понте, написали обращение к Франко. Составленное в почтительной форме, оно было взрывоопасным, ибо призывало каудильо решить конституционный вопрос и восстановить традиционную испанскую католическую монархию еще до победы Союзников в войне. Обращение подписали представители всего франкистского спектра — банкиры, военные, монархисты и даже фалангисты. На этот вызов каудильо отреагировал моментально. Еще до опубликования манифеста он приказал арестовать маркиза де ла Элиседа, собиравшего подписи. Когда манифест был опубликован, выяснилось, как мало Франко был заинтересован в им же провозглашенной необходимости столкновения мнений (contraste de pareceres). Всех подписавших манифест он немедленно лишил мест в кортесах, а пятерых, входивших в Национальный совет Фаланги, вывел и оттуда 54. Тогда же каудильо начал усиленно обхаживать генералов, тратя много времени на каждого из них. В частности, ему стоило больших усилий добиться расположения генерала Оргаса, Верховного комиссара в Марокко. Хордана писал, что «приручение [Оргаса] было крупным достижением генералиссимуса» 55.

Перед появлением манифеста группы «Депутатов» заметно смягчилось отношение к Союзникам. Не ведавший о существовании испано-германского протокола о поставках немецких вооружений, американский посол испытал удовлетворение, когда правительство Франко обратилось к Союзникам за оружием, лживо мотивируя это необходимостью противостоять давлению Германии, которая хочет навязать Испании свое оружие в обмен на испанское сырье. На самом деле Германия не оказывала давления на Испанию и не навязывала ей свое оружие 56.

Во второй половине июня, после того как Франко убедился, что за монархическим манифестом стоят Союзники, в фалангисгской прессе выступил с прогерманским выступлением Арресе. Удивленный Хейес заявил протест Хордане 57. Хор, в отличие от Хейеса, сомневающийся в искренности Франко, представил Хордане в июле длинный список акций Испании, несовместимых с нейтралитетом, в частности заправку горючим подводных лодок противника, быструю репатриацию экипажей самолетов, совершивших вынужденную посадку в Испании 175 175 По нормам международного права, экипажи самолетов воюющих сторон, совершивших вынужденную посадку на территории нейтрального государства, и сами самолеты подлежат интернированию. (Примеч. перев.) , нападения на торговые суда Союзников со стороны южных берегов Испании, сеть наблюдения и шпионажа стран Оси, раскинутую в Испании, перлюстрацию переписки британского посольства и активные выступления прессы, симпатизирующей Оси 58.

Эти упреки Франко проигнорировал. Под влиянием прогермански настроенных Арресе, Хирона, Бласа Переса, Асенсио и молодых генералов он по-прежнему верил, что немцы победят русских. К тому же военный атташат продолжал информировать из Берлина о неизбежном поражении Союзников в Италии 59. В обстановке сочувствия делу Оси Франко делал публичные и приватные попытки сплотить ряды своих сторонников. В субботу .17 июля в своем ежегодном выступлении перед Национальным советом ФЭТ и де лас ХОНС по случаю очередной годовщины мятежа каудильо занял решительную позицию, не оставляющую возможности для отступления. Всего через десять дней после высадки Союзников на Сицилии он страстно поддержал идею гегемонии Фаланги. Прибыв, как и Арресе, в белой летней форме Фаланги, Франко приветствовал собравшуюся толпу фашистским салютом. Его речь связала вопрос о существовании режима с теми, кто особенно зависел от каудильо — с фалангистами. Монархисты почувствовали, что к ним доверия нет. В своем выступлении Франко поставил крест на внутриполитических переменах и осудил слабонервных буржуа и консерваторов, не сумевших понять, по его словам, «нашей революции». Перед лицом нависшей угрозы большевизма он решил сплотить ряды фалангистов и не подвергать себя риску введением демократических институтов 60.