Пол Престон - Франко. Биография

Трения, вызванные этими двумя подходами, будут накладывать отпечаток на британскую политику в отношении Испании до конца сороковых годов. Где трения, там и бездействие, а это всегда играло на руку каудильо. Двадцать седьмого ноября 1944 года Военный кабинет в Лондоне обсуждал различные документы, касающиеся Испании, включая крайне критический меморандум Хора от 15 октября, а также недавно переданное письмо Франко. Черчилль признал, что, вполне возможно, Франко вдохновила на письмо его речь 24 мая в палате общин. Энтони Иден добился согласия Черчилля на то, чтобы ответ каудильо был выдержан в духе, не оставляющем сомнений: в будущем мироустройстве Британия не объединится с Испанией против России 77.

Второго декабря 1944 года Черчилль написал Идену: «Я постараюсь сделать все возможное, чтобы дописать Ваше оскорбительное письмо Франко после выходных дней, но гарантий дать не могу. Со времен уничтожения Непобедимой армады отношения между Англией и Испанией претерпели множество перемен, и едва ли несколько часов размышлений над моей частью письма, за которое я несу ответственность, сильно повлияют на ход истории» 78. Хор уже составил — 13 ноября — проект своей резкой прощальной речи Франко. Он сказал Черчиллю: «Самодовольства генерала Франко не пробьешь ничем, разве что мощной взрывчаткой».

Однако у слишком занятого Черчилля не хватало времени на Франко, и 12 декабря 1944 года, когда у Хора состоялась последняя встреча с каудильо, письмо премьер-министра все еще не было написано. Сэр Сэмюэл сказал Франко, что его недавние авансы Черчиллю вряд ли принесут ему успех, но эти слова ничуть не смутили каудильо. «Самодовольный и невозмутимый», Франко слушал резкую критику Хора почти не прерывая его, но все же возразил против утверждения, что Фаланга — партия, подобная нацистской или фашистской. Когда британский посол упомянул о большом числе казней, все еще происходящих в Испании, каудильо сообщил, что планирует провести реформы. К раздражению Хора, он «не проявил никаких признаков озабоченности будущим Испании». Только уходя, посол заметил «признаки того, что в этой невенти-лируемой усыпальнице самодовольства потянуло ветром. Фотографии Папы Римского и португальского президента Кармоны заняли почетные места на письменном столе, ранее занимаемые Гитлером и Муссолини». Хейес обратил внимание на эти перемены в июле 1944 года 79.

Идеологические симпатии Франко, несомненно, изменились В связи с распространившимися в декабре слухами о том, что Союзники собираются поставить вместо него правительство, которое возглавит консервативный республиканец Мигель Маура 80. Грандиозный бал, устроенный 23 декабря 1944 года в Пардо по случаю «выхода в общество» (presentacion en sociedad) 18-летней Кармен Франко, был проведен с напускным спокойствием. Но это празднество отражало также и безумную любовь каудильо к Ненуке, как он звал свою дочь, и страстное его тяготение, а особенно его жены к королевской помпезности. Роскошный обед был рассчитан на две тысячи персон. Сначала решили не приглашать никого из дип-корпуса, однако в последнюю минуту, дабы снискать расположение американцев, пригласили Хейеса, его жену и дочь. Подавляющее большинство гостей составляли военные друзья «генералиссимуса» и франкистские придворные. Старая аристократия проигнорировала это мероприятие. Танцевали в салонах XVIII века, затем самые видные артисты испанской эстрады дали концерт. На следующее утро по-королевски сопровождаемая епископом мадридского района Алкала (Madrid-Alcala) Кармен посетила один из домов для престарелых 81.

Это событие, несомненно, должно было продемонстрировать тем, кто предвкушал скорый переход к монархии, что положение Франко прочно, настроение его безоблачно и он хранит, как всегда, «слепую веру» в свою добрую судьбу. Пока верхушка режима развлекалась и танцевала ночь напролет, вооруженная тайная полиция арестовала множество хорошо известных лиц испанского истеблишмента. Ранним утром зловещие визитеры нагрянули в дома тех, кто стоял выше подозрений, но кому приписывали подрывную деятельность — например к знаменитому интеллектуалу-консерватору доктору Грегорио Мараньону и бывшему члену СЭДА и министру юстиции Кандидо Касануэве. Позже Лекерика пытался откреститься от причастности режима к этим инцидентам, неуклюже сваливая вину на «коммунистические элементы» в полиции, которые хотят скомпрометировать режим. Истинное преступление арестованных состояло в контактах с Хилем Роблесом или Мигелем Маурой 82. Франко действовал безжалостно, когда чувствовал угрозу.

Тем не менее вера в свою звезду, публично продемонстрированная на балу в честь Ненуки, была не так уж и беспочвенна. Одиннадцатого декабря Черчилль написал Идену о проекте ответа Франко, подготовленном министерством иностранных дел: «Не уверен, что верно определен баланс помощи и препятствий со стороны Испании во время войны... Поэтому я хотел бы видеть пассажи, в которых говорится о наших претензиях, несколько сокращенными...» 83Черчилль в конце концов одобрил несколько измененный вариант письма. Оно было послано 20 декабря 1944 года, а вручено Франко только в начале января 1945 года. Копию письма направили Сталину.

Признавая, что Испания не участвовала в войне в июне 1940 года и сохраняла нейтралитет во время операции «Факел» в 1942 году, Черчилль напоминает каудильо о масштабах германского влияния в Испании и о многих декларациях Франко о том, что поражение Союзников «и желательно, и неизбежно». Премьер-министр без обиняков заявил: «Правительство Его Величества не поддержит намерение Испании участвовать в будущем мирном урегулировании. Сомневаюсь также, что Испанию пригласят вступить в будущую всемирную организацию». По поводу антирусских заявлений Франко Черчилль написал: «Я ввел бы Вас в серьезное заблуждение, если бы сразу не устранил превратное представление о том, будто Правительство Его Величества готово рассмотреть вопрос о блоке держав в Западной Европе или в другом месте, основой которого станет враждебность по отношению к нашим русским союзникам или мнимая необходимость обороны против них» 84.

Копия письма Черчилля Франко была направлена в госдепартамент США. К ней прилагалось письмо, излагавшее британскую политику в отношении каудильо. В тексте ясно указывалось: Лондон весьма желал бы смещения Франко и ликвидации Фаланги как «неудачной аномалии». Однако попытка сместить каудильо силой нежелательна, поскольку она приведет к новой гражданской войне 85. Эта политика останется неизменной в течение многих лет. Франко извлечет значительную выгоду из ее противоречивости. В частности, он получит возможность раздувать антибританские настроения, опираясь на враждебную риторику британцев, за которой на самом деле стояла безопасная политика невмешательства — примерно такая же, как в период Гражданской войны. И для Франко она сыграет ту же роль — будет способствовать его интересам и позволит ему в удобное время разжигать злобу к «коварному Альбиону».