Пол Престон - Франко. Биография

Получив письмо от Черчилля, Франко ничуть не смутился и продолжал с прежней энергией переписывать историю, что уже вошло у него в привычку. Отвечая Черчиллю, Франко интерпретировал его письмо как дружественный призыв к сердечным и тесным отношениям между Британией и Испанией 86. Существа же дела каудильо не коснулся. Начав с осени 1944 года изображать тайного друга Союзников, Франко занимался этим до конца войны. Помогал ему в этом беспросветно циничный Лекерика, которому ничего не стоило солгать. В начале октября он заверил Хора, что Франко жаждет вырваться из-под нацистского и фашистского влияния и последовать во внешней политике курсу Великобритании 87. Лекерика эксплуатировал эту идею все чаще и чаще, но особенно вызывающе прозвучала она в его интервью корреспонденту Ассоши-эйтед Пресс Чарльзу Фолтцу (Foltz), когда он повторил слова Франко из интервью агентству Юнайтед Пресс: «У Испании — американская судьба» 88.

С декабря 1944 года в испанской прессе усилились антибольшевистские выступления, призванные подтвердить заявления каудильо о том, что он испытывает враждебность только к коммунизму, но не к демократическим странам 89. Геббельс отметил в дневнике: «За нами нет никакой серьезной политической поддержки. Франко — это помпезный осел» 90. В первой половине 1945 года перед каудильо стояла задача приспособиться к будущему. Он понимал, что Союзникам не составит труда сбросить его, если они захотят этого, ибо большая часть былых соратников попросту разбежится. Чтобы предотвратить такое развитие событий, Франко начал расправляться с заговорщиками из монархического лагеря. Хорошо известные фигуры из предвоенных крайне правых 185 185 Среди них были маркиз де Кинтанар, маркиз де Элиседа, Альфонсо Гарсиа Вальдеканас и подполковник Хуан Ансальдо. были арестованы и высланы за границу 91. Их судьба оказалась, однако, куда легче той, которую каудильо уготовил своим противникам слева. Частые казни «коммунистов» по-прежнему продолжались 92.

Тем не менее Франко знал, что на одних репрессиях он не продержится, если изменится международная ситуация, поэтому связал надежды с американцами, которые для обеспечения антикоммунистической стабильности в Испании предпочли бы его республиканской оппозиции или дону Хуану де Бурбону. Уверенность каудильо в этом окрепла после того, как Карлтон Хейес заверил его в том, что Рузвельт ни при каких обстоятельствах не попытается совершить вмешательство во внутренние дела Испании 93. Франко показал, что благодарен Хейесу, когда тот в середине января 1945 года уезжал из Мадрида в Соединенные Штаты. Пока каудильо последний раз беседовал с дипломатом, донья Кармен и Ненука устроили чай для миссис Хейес и ее дочери, прецедентов чему не было. Послу подарили его портрет, написанный модным художником Суло-агой (Zuloaga). Его работу оплатило правительство 94.

Британский временный поверенный в делах Джеймс Боукер (Bowker) сказал о Франко, что тот «обработал Хейеса, пока тот не остыл». Каудильо, исходя из внутриполитической обстановки, явно искал американской дружбы, ибо надеялся поднять свой международный престиж, а тем самым морально укрепить своих сторонников и сломить дух противников. Как и часто приводимые прессой сопоставления Хейеса с Хором (не в пользу первого), эта акция преследовала цель посеять рознь между британским и американским посольствами в Мадриде 95. Фалангистские привратники получили указание вывесить на каждом доме американский и испанский флаги, когда преемник Хейеса, Норман Армур (Armour), прибыл для вручения своих верительных грамот. Каудильо считал Соединенные Штаты рассадником опасного франкмасонства и как-то сказал своему другу, что чувствует неловкость, разыгрывая американскую карту и попадая в зависимость от «американской политической истерии» 96.

Франко, укрепившись в своих предубеждениях, сделал все, чтобы польстить Армуру. В личном плане эти попытки оказались безуспешными, но пропаганда использовала их сполна. Когда каудильо пригласил Армура на обед в Пардо, пресса поместила фотографии посла, сидящего за одним столом с министром-секре-тарем Фаланги. Создав впечатление, что он располагает американской поддержкой, Франко обеспечил себе лояльность своих генералов 97. На самом же деле Соединенные Штаты проводили в отношении каудильо более враждебную политику, чем Британия, хотя политические круги Вашингтона были не склонны ни к экономическим санкциям ни к какому другому вмешательству с целью убрать Франко, поскольку пока не видели режима, который мог бы сменить его. Как и англичане, американцы опасались, как бы не вспыхнула новая гражданская война 98. Поэтому весной 1945 года внешнеполитические ведомства обеих стран достигли согласия по вопросу о политике, проводимой в отношении Франко 99.

Ялтинская конференция, проходившая с 4-го по 11 февраля 1945 года, призвала к проведению свободных выборов в освобожденных странах. Опытный каудильо понимал, что Сталин вряд ли допустит выборы в Польше или Венгрии и что он, Франко, тоже может избежать их без фатальных для себя политических перемен.

Одиннадцатого февраля японские военные устроили в Маниле кровавое побоище, в ходе которого многие люди, нашедшие убежище в испанском генеральном консульстве, были убиты. Весь март пресса нагнетала деланное возмущение и высказывала предположения, что Испания объявит войну Японии 100. После двухмесячных размышлений Франко разорвал дипломатические отношения с Японией 101. Поступи он так годом раньше, по следам «дела Лауреля», это еще имело бы смысл, а теперь его акция в отношении далекой Японии оказалась ничего не значащим жестом в адрес Оси 186 186 Фалангистский пудель Франко — Арресе — добавил к длинному списку своих глупостей еще одну, сказав сотруднику американского посольства, что готов повести за собой новую Голубую дивизию против Японии. .

Гитлер был крайне недоволен почти нескрываемым желанием каудильо «получить от Америки хорошую отметку». Разгадав смысл этого, фюрер отметил: «В душе Франко понимает, что сейчас плохо разыгрывать британскую карту, и больше полагается на Америку». Гитлер не раз возвращался к этой теме. Он говорил: «Американцы активно работают за кулисами, чтобы провести на международной арене не только Советы, но и британцев. Это, похоже, заметил и Франко». Фюрер был убежден, что «Франко пытается всеми возможными средствами заполучить место в большой игре, и с Британией ему это не удалось — да у Британии к тому же теперь слишком мало сил, чтобы оказать ему необходимую защиту, — поэтому он пытается добиться того же с помощью Соединенных Штатов» 102.

О трудностях каудильо, стремившегося упрятать в тень свои недавние пристрастия, можно судить по письму, которое Рузвельт 10 марта 1945 года направил своему новому послу в Мадриде. Речь в нем шла о недавно достигнутом согласии между Британией и Соединенными Штатами по вопросу политики в отношении Испании. Президент ясно и четко излагает свою позицию: сиюминутные перемены в испанской политике не сотрут воспоминаний о событиях испанской войны и о деятельности Фаланги. «Вмешательство во внутренние дела других стран, если не существует угрозы международному миру, — это в обычных обстоятельствах не наша практика, — напоминает президент и далее заявляет: — Я не вижу места в сообществе наций для правительства, опирающегося на фашистские принципы» 103. Хотя письмо Рузвельта не оглашалось для прессы до 26 сентября 1945 года, Армур при первой же возможности передал его содержание Лекерике. На этой стадии Вашингтон и Лондон проявили единодушие, надеясь, что вскоре ,на место Франко придет режим, «основанный на демократических принципах, умеренный, прочный и не обязанный своим существованием какому-либо внешнему влиянию» 104.