Пол Престон - Франко. Биография

Через одиннадцать дней Гриффис информировал Артахо, что вскоре в Испанию направится американская военная миссия для переговоров по двустороннему пакту. Не прошло и суток, как Франко выразил принципиальное согласие 70. Между тем британское, французское, скандинавские, голландское, бельгийское и итальянское правительства по-прежнему выступали против включения Испании в систему западной обороны. Ачесон, Маршалл, генерал Омар Брэдли и адмирал Шерман 10 июля обсудили точку зрения европейцев и пришли к выводу, что военная необходимость важнее политических сантиментов 71.

Трумэн относился к Франко все так же враждебно. Он говорил адмиралу Шерману, возглавлявшему разработку оперативных планов ВМС: «Франко мне не нравится и никогда не понравится, но я не хочу, чтобы мои личные чувства оказывали давление на убеждения военных людей». Шерман заверил Трумэна в необходимости военного союза с Испанией, и тот неохотно согласился 72. Тринадцатого июля Франко принял группу сенаторов из комитета по внешней политике. Его мягкие манеры и простота обращения произвели на сенаторов огромное впечатление и убедили их в том, что он совсем не «типичный европейский или латиноамериканский диктатор». Они с радостью услышали от каудильо, что он позволит испанским войскам воевать за Пиренеями. Сенаторы уехали, убежденные, как и Гриффис, в том, что Франко не следует заменять на дона Хуана 73. Шестнадцатого июля 1951 года Шерман и офицеры его генштаба неожиданно нанесли визит каудильо, пожелав предварительно обсудить вопрос об аренде американцами баз в Испании 74.

Шерман сразу приступил к цели визита, перечислив потребности США в военно-воздушных базах и местах стоянки авианосцев. Испанские аэродромы надо приспособить к приему мощных тяжелых бомбардировщиков дальнего радиуса действия. Расходы оплатят Соединенные Штаты. Шерман хотел заручиться принципиальным согласием Франко. После этого могли прибыть военная и экономическая миссии, чтобы отработать все в деталях. Каудильо наверняка испытывал удовлетворение. Долгое ожидание закончилось. Теперь его обхаживает самая сильная страна мира, и ему не составляло труда убедить себя в том, что это будет диалог равных. Заискивая и лукавя, каудильо сказал Шерману, что любая задержка снизит эффективность предлагаемого сотрудничества. Франко намекал на то, что американская помощь должна быть щедрой и безотлагательной.

Каудильо указал Шерману, что предоставление Испанией баз Соединенным Штатам спровоцирует советские ВВС на немедленное нападение. Поэтому он считал необходимым привести испанские ВВС в полную готовность, которая позволила бы им оказать сопротивление русским. Заметив, что это обойдется недешево, каудильо подчеркнул: сотрудничать в мирное время гораздо проще, чем искать союзников в военное время. Когда Франко открыл американцам, что у испанских вооруженных сил нет ни одного радара, не хватает самолетов, тяжелых танков, зенитного и противотанкового вооружения, выяснилось, сколь высока цена такого сотрудничества. Шермана более всего интересовало, как приспособить испанские аэродромы под мощные бомбардировщики, а порты — для обслуживания авианосцев. Франко же горел желанием расширить рамки американской помощи. Он сказал Шерману, что американцам мало проку в военном сотрудничестве с Испанией, если испанцам нечего есть. В том же стиле, в каком он вел торг с Гитлером о вступлении в войну, каудильо утверждал, что для вступления в войну Испания располагает слишком незначительными запасами горючего, пшеницы и других предметов первой необходимости. Шерман пообещал, что после его возвращения в Вашингтон генштаб и министерство обороны запросят у конгресса кредит для Испании.

Лихорадочное желание Франко заключить сделку возобладало над его стремлением выжать из американцев как можно больше. Как только Шерман спросил его, когда могла бы прибыть военная миссия и взяться за работу, Франко ответил: «Немедленно. С 20-го этого месяца, потому что завтра канун праздника. 18-го — фиеста, 19-го я меняю кабинет, но начиная с 20-го они могут приехать в любое время». Гриффис поинтересовался, покидают ли испанские офицеры на лето Мадрид, и каудильо ответил: «Если надо решать срочные дела, то для испанских офицеров нет никаких летних сезонов и никаких отпусков». Настойчиво пытаясь повысить свой престиж в глазах американцев, Франко выразил опасения по поводу французов 75. Пресса восхваляла каудильо как ценного союзника Соединенных Штатов и вместе с тем сообщала о враждебном отношении к нему британских лейбористов 76. Путь к полномасштабным переговорам был открыт, и Франко дал понять, что по всем пунктам можно прийти к соглашению. Иными словами, теперь Вашингтон решил, что ему нужно и много ли он готов за это заплатить. Не прошло и месяца, как в Испанию прибыла мощная команда для изучения проблемы на месте.

Через два дня после беседы с Шерманом каудильо перетасовал свой кабинет. Восемнадцатого июля его министры прибыли в изысканный дворец Ла-Гранха, под Сеговией, на ежегодный прием, который каудильо устраивал для дипкорпуса. По возвращении домой кое-кто из министров обнаружил письма, извещавшие о том, что снят с поста вследствие смены кабинета, о чем будет объявлено на следующее утро 217 217 Нерешительный и жестокий, Франко редко отваживался сказать министру в лицо, что тот снят с поста. Обычно министры узнавали о своей судьбе из письма, доставленного мотоциклистом, или из утренних газет. . Новая команда, как и предыдущая, отражала изменения в международной обстановке. С мая Мартин Артахо настаивал, чтобы Франко включил в правительство наиболее умеренных католиков. Каудильо уделял Артахо не слишком много внимания. Единственным новым католиком в правительстве, назначенным Франко на пост министра образования, был Фернандо Мариа де Кастиэлья. Однако к изумлению Артахо и самого каудильо, Кастиэлья отказался, и тогда диктатор обратился к кандидатуре глубоко верующего католика Хоакина Руиса Хименеса. Кастиэлью направили в Рим послом при Святом Престоле и поручили обсудить вопрос о заключении конкордата. Это была трудная задача, поскольку Ватикан хотел, чтобы режим Франко сменился умеренной монархией во главе с доном Хуаном 77.

С политической точки зрения, это правительство было либеральнее, чем предполагали американцы, но только в одном отношении: министром образования был назначен Руис Хименес. Во всем прочем каудильо — в контексте Корейской войны — чувствовал себя вполне уверенно, чтобы сохранить фалан-гистскую окраску своего режима. Военным министром стал генерал Агустин Муньос Грандес, командовавший Голубой дивизией и награжденный Гитлером Железным крестом. Теперь он отвечал за переговоры о военном соглашении с американцами. Вновь образованному министерству информации и туризма поручалось правильно представить это соглашение обществу. Это министерство возглавил Габриэль Ариас Сальгадо, большую часть Второй мировой войны осуществлявший руководство прессой в интересах Третьего рейха. Эти люди получили назначения не за оголтелый антикоммунизм, которым отличались все франкистские Министры, а в назидание американцам. Каудильо снова напомнил им, что изменились они, а не он.