Пол Престон - Франко. Биография

Первоначальный план Арресе вырабатывался в то время, когда Франко был отвлечен не только предстоящей деколонизацией Испанского Марокко, но и вспышкой в стране недовольства по поводу тяжелых социально-экономических условий. За последние двенадцать месяцев стоимость жизни возросла на 50 процентов. При замороженной зарплате вся тяжесть экономического кризиса пала на рабочий класс. Опасаясь повторения стачки, подобной барселонской 1951 года, франкистский кабинет собрался 3 марта для обсуждения вопроса о росте боевых настроений среди рабочего класса. Хосе Антонио Хирон, фалангистский министр труда, предложил (и его поддержал Арресе), чтобы правительство срочно издало декрет о повышении заработной платы на 23 процента. Возник острый спор между Хироном и министром торговли Мануэлем Арбуруа, который указал на инфляционные последствия такой стратегии. Но Хирон быстро выиграл баталию. Было наивно объявлено, что повышение заработной платы не отразится на ценах 80. Но повышение зарплаты, не подоспевшее вовремя, не предотвратило забастовок, которые начались в апреле на обувных предприятиях Памплоны и перекинулись на металлургическую промышленность в Стране Басков и угольные шахты Астурии 81. Даже после того как забастовочная волна временно спала, личный конфликт между Хироном и Арбуруа и их разногласия по вопросу о роли государства в экономике остались проблемой для Франко 226 226 Брожение в рабочем классе стало предметом обсуждения чрезвычайного десятичасового заседания кабинета 29 апреля в Алкасаре, Севилья, куда каудильо поехал на ежегодную ярмарку (feria). .

Каудильо всегда удавалось с величайшим искусством убедить любую часть франкистской коалиции в том, что проявленная лояльность будет вознаграждена. То, что на этот раз Франко позволил Арресе отбросить все варианты наследования, кроме фалангисгского, объясняется только одним: каудильо слишком сосредоточился на других проблемах. Франко не выказывал этого публично, но он чувствовал Себя опустошенным, утратив колонию, за которую воевал в молодости. После этого рухнула и мечта об империи в Африке, которая чуть не заставила его вступить в 1940 году в войну на стороне Гитлера. Впервые, находясь у власти, Франко испытал унижение, которое не мог обратить себе на пользу или представить в выгодном ему духе. Деколонизация Марокко означала и то, что каудильо должен распустить свою Марокканскую гвардию (Guardia Мога) — один из наиболее характерных символов его полукоролевского, имперского статуса. Она была также и орудием репрессий, неукоснительно поддерживающих правление Франко.

Марокканская гвардия напоминала о том страхе, который сеяла африканская армия во время Гражданской войны. Но с ее исчезновением раздел Испании на победителей и побежденных не прекратился. Это лишь упрочило серые будни франкистского правления. Вызывающая политика 1946 года была Сейчас так же далека каудильо, как имперские амбиции 1939 года. Франко желал лишь радоваться настоящему и обеспечить будущее. Дни славных битв и времена, когда он сравнивал себя с Сидом, безвозвратно ушли. Видя, как Франко засасывает комфортная для него рутина, силы режима начинают строить собственные планы на будущее. Парадоксально, но когда правление Франко лишилось динамизма и сбилось с курса, а главные силы режима затеяли перебранку, каудильо, арбитр, скрепляющий систему, стал нужен им еще больше. Франко, конечно, радовался, чувствуя свою незаменимость.

1956—1960 годы

Речь Арресе 4 марта встревожила другие силы режима, ибо в ней отразились претензии фалангистов на железную монополию во франкистском обществе будущего. Новый министр-секретарь проявлял кипучую энергию, а это свидетельствовало о том, что его поддерживает каудильо. Ослепленный самоуверенностью, этот человек не разглядел сил, которые быстро ополчались против него. Первыми мобилизовались приверженцы дона Хуана. Традиционалисты и католики, входившие во франкистскую элиту, не сильно отставали от них. Весной 1956 года представитель дона Хуана граф Руисеньяда вручил генералу Хуану Баутисте Санчесу, командующему Барселонским военным округом, план, призванный нейтрализовать разработки Арресе посредством скорейшей реставрации монархии. План Руисеньяды предусматривал, что Франко согласится отойти от активной политики и занять положение регента. До установления монархии повседневное руководство правительством должен был взять на себя Баутиста Санчес. Привлечение Баутисты Санчеса, профессионала, пользующегося особым уважением в вооруженных силах, обеспечило бы поддержку других генералов-монархистов в борьбе с Арресе 1.

Франко отнюдь не был нейтральной стороной в борьбе фалангистов и монархистов за будущее, и это весьма отчетливо проявилось весной 1956 года. Он открыто изложил свою позицию во время пропагандистского турне по Андалусии, в котором его сопровождал Арресе. Мрачный в последние месяцы, каудильо на протяжении всего турне излучал энергию и оптимизм. Судя по его настроению, теперь, когда Марокко оказалось безвозвратно потерянным, он чувствовал себя так, словно груз свалился с его плеч. Как не раз случалось, в этом проявилась замечательная способность Франко оставлять беду позади и устремляться вперед. Выказывая воинственный фалангизм в Андалусии, он желал поиграть мускулами и компенсировать унижение, которому подверг его султан; своими ораторскими изысками он также хотел показать Фаланге, что, несмотря на провал имперских амбиций, запал у их «национального главы» ничуть не уменьшился. Двадцать четвертого апреля, открывая верфь в Севилье, Франко заявил, что его режим выдерживает сравнение с «лучшими из тех, какие когда-либо были известны и какие можно вообразить» 2. На протяжении турне Арресе старался разжечь в обществе боевой дух прежних времен. Неизменно излучающий улыбку Арресе явно нравился Франко, как и его манера льстить. Арресе похвалялся, что он «министр, имеющий самые близкие отношения с каудильо» 3. Совершая турне вместе с Франко, как это было и в Каталонии в январе 1942 года, и в Галисии в августе того же года, Арресе, видимо, вселял в своего спутника энтузиазм, необходимый для роли «хефе насиональ».

Арресе не только мастерски готовил для Франко восторженный прием огромных толп ликующих фалангистов, но и обрабатывал его во время долгих автомобильных поездок. Он убеждал каудильо, что такой прием — свидетельство горячего стремления масс к ужесточению фалангистского курса. Арресе испытывал удовлетворение, когда Франко придавал своим речам тон «суперфа-лангизма и агрессивности». Двадцать пятого апреля в Уэльве каудильо порадовал аудиторию прямым оскорбительным выпадом против монархистов и Хуана Карлоса, заявив: «Мы не следим за грубой деятельностью заговорщиков — нескольких дюжин политических интриганов и их детей. Потому что если они воспрепятствуют осуществлению нашей исторической миссии, если вообще кто-то встанет на нашем пути — пути нашего крестового похода, мы откроем шлюзы, и тогда поток голубых рубашек и красных беретов вырвется на волю и сокрушит их» 4. Выступая 1 мая 1956 года в Севилье перед двадцатью пятью тысячами фалангистов, Франко, заметно взволнованный, горячо заклеймил врагов фалангистской революции — либералов, политических дельцов, действующих в интересах масонских лож, и коммунистических интернационалов. Говоря о своем чуть ли не монархическом статусе, он заявил, что Испания — конституционная «монархия без короля», затем продолжил: «Фаланга может жить без монархии, но вот монархия без Фаланги не выживет» 5. Воинственный тон заявлений каудильо свидетельствует о том, что он знал о плане, который обсуждали Руисеньяда и генерал Баутиста Санчес.