Пол Престон - Франко. Биография

Относительный успех плана стабилизации значительно укрепил позиции технократов. Политические и экономические перемены — результат их политики — повергли фалангистов в отчаяние. Периодически оно вырывалось наружу. Двадцатого ноября 1960 года отмечалась 24-я годовщина смерти Хосе Антонио Примо де Риверы, и Франко присутствовал на церемонии в Валье-де-лос-Каидосе. Каудильо вошел в базилику. Когда был приглушен свет и священник взял в руки гостию, раздался громкий голос: «Франко, ты предатель». Каудильо не подал вида, что слышал это. Охрана тотчас же начала искать в толпе злоумышленника. Фалангисты уже не в первый раз выражали недовольство в такой форме. Годом раньше, когда Карреро Бланко замещал на церемонии больного гриппом каудильо, раздался голос: «Карреро Бланко, убирайся домой!» В другом случае, когда Франко покидал базилику, окруженный министрами, слышались приглушенные голоса: «Освободись от тех, кто окружает тебя, они приносят больше вреда, чем пользы». Тогда не было предпринято никаких действий. Теперь же, когда Франко оскорбили в его базилике, он не собирался прощать виновника. Им оказался молодой, радикально настроенный фалангист Роман Алонсо Урдиалес, возмущенный коррупцией в рядах режима. Его судил военный трибунал 20 декабря 1960 года. Ходили слухи, что Франко выступал за расстрел, но в конце концов удержался от этого шага, чтобы не делать из Урдиалеса мученика. Молодого человека приговорили к 12 годам заключения и направили в штрафной батальон в пустыню Сахара 17.

Девятнадцатого декабря 1960 года Наварро Рубио объявил первый «План развития» (Plan de Desarrollo), разработанный в координации с Международным банком реконструкции и развития. Постепенная либерализация испанской экономики под воздействием технократов не оказывала заметного влияния на взгляды Франко. На заседании правительства 19 января 1961 года, когда Улья-стрес выразил недовольство нападками фалангистов на его политику, Каудильо произнес длинную речь в защиту политики автаркии. Позже на этом же заседании Франко выразил озабоченность приездом миссии Мирового Банка, которой предстояло исполнить функции советника по плану развития. Каудильо был убежден, что сэр Хью Эллис Рис (Rees), глава миссии, ирландский католик, — франкмасон. Франко заявил также, что, по его мнению, главная цель плана — создание рабочих мест. Наварро Рубио потратил немало времени, заверяя каудильо, что уровень занятости не может быть обеспечен в изоляции от прочих факторов, поскольку напрямую зависит от них. Франко весьма неохотно дал согласие на прибытие миссии МБРР и на «План развития» 18.

Цепляясь за идеи Гражданской войны, каудильо все больше отдалялся от некоторых своих министров, поскольку многие из них были на двадцать — тридцать лет моложе его. Навязчивой идеей по-прежнему оставалось франкмасонство 19. Он все еще любил Гитлера и Муссолини за их «энергию, власть и патриотизм», позволившие им сокрушить коммунизм и вдохнуть жизнь в свои нации. В отношении к Соединенным Штатам забавно сочеталось преклонение с презрением. Франко считал, что американское правительство полностью в руках франкмасонов, которые распахнут двери перед коммунизмом. Он не верил новому президенту Джону Кеннеди, потому что того «окружали левые и враги испанского режима» 20.

В начале 1961 года каудильо поручил Карреро Бланко составить справку о возможных последствиях для его режима прихода Кеннеди в Белый дом. Представленный 23 февраля 1961 года документ утверждал, что в мире господствуют три интернационала — коммунистический, социалистический и масонский, — объединенные целью сокрушить режим Франко. Документ предупреждал об опасности, исходящей от тех, кто призывает к легализации политических партий, поскольку ими руководит одно лишь желание — уничтожить Испанию. «Мы должны быть готовы защищать наше единство от тесно сплоченных врагов». В документе подчеркивалось, что необходимо противостоять давлению американцев, желающих добиться либерализации режима. Кроме того, предлагалось занять более твердую позицию, когда дело дойдет до продления соглашения по базам. Сообщения о том, что новый президент контактирует с испанскими республиканцами в изгнании и выступает против сохранения баз в Испании, побудили Франко принять весь документ в его первоначальном виде 21.

С 20 апреля по 6 мая каудильо совершал триумфальное турне по Андалусии. Горячий прием, отчасти искренний, отчасти искусственно подогретый активистами Движения, откровенная лесть местных официальных лиц, посещения новых домов и других построенных государством объектов, что обычно приурочивалось к таким турне, — во всем этом Франко почерпнул кое-какой новый опыт. Гражданский губернатор и провинциальный «хефе» Севильи, либеральный монархист Эрменхильдо Алтосано (Altozano) Мораледа немало удивил каудильо, отведя его в район жалких лачуг в пригороде Севильи. Франко поразили нечеловеческие условия жизни обитателей. В конце турне он произнес речь в Кордове, выразив в ней впечатления от увиденного. «Во время этой поездки так же, как и в других, я увидел, как трудно истребить социальную несправедливость и преодолеть тревожное расслоение общества». Однако в результате Франко лишь обратился к патернализму андалусских богачей. Пребывая в блаженном неведении о социальной напряженности в Южной Испании, он взывал к «благородному сословию Андалусии, к щедрости людей этой земли, к тем, чьи владения и имущество мы спасли, к предпринимателям, чтобы они все сотрудничали в христианском духе на благо создания социальной справедливости и добросовестно помогали нашему социальному законодательству. И я верю, — заключил каудильо, — что рабочие, в свою очередь, отблагодарят их своим упорным трудом и энтузиазмом» 22.

На обратном пути Франко явно огорчился, когда Алонсо Вега сказал, что ликующим фалангистам, которые приветствовали каудильо в этих местах, видимо, заплатили за это. Дон Камило отметил, что на них были совсем новые голубые рубашки, сохранившие складки: их, несомненно, только что вынули из коробок 23. Вернувшись в Пардо, Франко ничего не сделал, чтобы поправить положение нищего населения, которое он видел, а только риторически спрашивал себя, почему власти Севильи не обращались к государству за средствами для решения проблемы. Это говорит о том, как плохо он ориентировался в ситуации с выделением финансов на государственные нужды по плану стабилизации. Еще показательнее то, что Франко не препятствовал Солису, министру-секретарю Движения, когда тот попытался сместить Альтосано с его поста в наказание за два преступления — за монархические симпатии й за дерзкое решение показать каудильо грубые реалии андалусского общества. Франко с изумлением услышал от Пакона, что такие городки, состоящие из лачуг, есть вокруг Мадрида и Барселоны, после чего заявил: «Я готов отдать всего себя этой проблеме и постараться решить ее» 24. Об этом добром намерении он скоро позабыл.