Пол Престон - Франко. Биография

В 1961 году отмечалась 25-я годовщина военного мятежа 1936 года. В этот же год жертвы, принесенные плану стабилизации, начали давать плоды. Контраст между насилием в прошлом и процветанием в настоящем все явственнее ощущался в двойственном тоне речей Франко. Части выступлений, подготовленные для него министрами, были переполнены статистикой и отличались политической бесцветностью. В том же, что написал сам каудильо, звучала ностальгия, воинственность, чуждость внутриполитическим и международным реалиям 60-х годов. Он говорил о своих врагах из 1936-го мстительно, как о живых, хотя многих из них уже не было на свете. Реальными противниками Франко были молодые рабочие, готовые бастовать из-за скверных условий работы на фабриках и заводах, где рабочий день длился долго, а нормы безопасности не соблюдались; студенты, недовольные затхлой атмосферой франкистских университетов; молодые баскские и каталонские священники, раздраженные подавлением национальных чувств. Рядом с президентом Эйзенхауэром с его оборонительным антикоммунизмом каудильо еще сохранял лицо. При Кеннеди, активно ополчившемся на коммунизм и показывающем при этом преимущества капитализма, Франко казался ископаемым.

Третьего июня, представляя кортесам новое законодательство, каудильо произнес примерно двухчасовую речь. Как триумфатор, он хвастливо и подробно рассказал о достижениях последних двадцати пяти лет, дав лишь беглый обзор несчастий, постигших страну за предыдущие столетия. Франко упомянул о возможности принятия Органического закона государства (Ley Organica del Estado), который завершит формирование франкистской конституции и создаст гарантированные права наследования. Он вскользь коснулся и того, как появление и развитие европейского Общего рынка начинает определять направление и цели испанской торговли. Однако эти намеки на возможные приготовления к будущему прозвучали только после того, как было оправдано настоящее и все услышали, как превозносилось правление каудильо. Франко отрицал необходимость создания политических партий и предоставления свободы, считая, что это ведет к расколу или к компромиссу.

Он и словом не обмолвился о том, чтобы предать забвению прошлое: Гражданская война оставалась крестовым походом, временем, когда хорошие испанцы воевали с плохими. Отрицая, что его режим — диктатура, каудильо вместе с тем ополчался на демократию. Подыскивая, что бы еще приписать себе в заслугу, он не ограничился событиями в Испании, но вышел и на международную арену, заявив: «Без нашей победы вся Испания была бы коммунистической, и Иберийский полуостров за последние двадцать пять лет стал бы эффективным и стимулирующим фактором распространения коммунизма на Латинскую Америку и плацдармом для распространения марксизма по Африке». Союзники, считал Франко, находятся перед ним в неоплатном долгу за его поведение во время Второй мировой войны 25.

1961 год был представлен франкистской пропагандой как еще один взлет в карьере каудильо. За неделю до годовщины военного путча дон Хуан написал Франко поздравление по случаю двадцать пятой годовщины его пребывания у власти и подчеркнул взаимосвязь между монархией и восстанием 1936 года. Каудильо ответил приветливым письмом, ловко упомянув о своей триумфальной поездке по Андалусии и популярности в народе. Подтекст был прост: ему незачем уступать свое место 26. Семнадцатого июля 1961 года ежегодный парад победы начался маршем пятидесяти тысяч бывших бойцов Гражданской войны. Главные празднования года были приурочены, однако, не к годовщине восстания, а к годовщине прихода Франко к верховной власти.

Первого октября 1961 года тщательно скоординированные церемонии начались с Бургоса. Выступая с балкона городской ратуши, как и двадцать пять лет назад, когда он получил власть из рук генерала Кабанельяса, Франко, понятно, испытывал гордость. Со своей обычной узостью и высокомерием, каудильо подменил реальную историю о том, как он карабкался к власти, сказкой про героизм, самопожертвование и дальновидность. Франко заявил, что еще тогда, в 1936 году, представлял себе будущее таким, как оно впоследствии и складывалось: «С самого первого момента я знал о тяжести, которая легла на мои плечи». Забыв о попытках, которые он предпринял с братом Николасом, чтобы выиграть борьбу за власть, каудильо сказал: «В такой ситуации власть не могла быть желанной. Только высокая идея долга, вера в Бога и в правоту нашего дела дали мне возможность вынести тяжесть взятых на себя обязательств». Он ни словом не обмолвился о политической помощи Серрано Суньера в становлении государственного аппарата и лишь с мстительным удовлетворением упомянул о сотнях тысяч разрушенных жизней, принесенных в жертву его режиму 27.

Между ностальгической речью — самовозвеличением в Бургосе — и сходным выступлением перед Национальным советом на следующий день, произошла куда более практическая интерлюдия. Первого октября во второй половине дня Франко.появился перед представителями трех родов войск и заявил, что развитие ядерного оружия свело на нет ценность обычного оружия, полученного по соглашению с Соединенными Штатами о базах. «По этой причине, — подытожил он, — теперь, когда четыре пятых согласованного срока прошло, наши соглашения необходимо пересмотреть и возобновить в соответствии с новой ситуацией» 28. Это было первым шагом к новым переговорам по соглашению о базах, которые начнутся годом позже. Поскольку времена существенной экономической и военной помощи в обмен на базы остались позади, слова Франко взбудоражили Вашингтон. Поэтому еще до конца года Пардо посетил госсекретарь Дин Раск 29.

В ходе празднования годовщины в Паласио-де-ла-Исла, в штаб-квартире Франко в Бургосе военных времен, состоялось заседание правительства. Лопес Родо и Карреро Бланко надеялись увидеть хоть символический прогресс в решении вопроса о передаче власти. Лопес Родо уговаривал Карреро Бланко и Алонсо Вегу оказать давление на каудильо и побудить его публично объявить, что консервативный Органический закон государства, проект которого Лопес Родо подготовил в 1957 году, будет представлен кортесам. Но Франко не пожелал связывать себя обязательствами в вопросе о наследовании и оставил без ответа предложения Карреро Бланко и дона Камило, сделанные во время короткого заседания 30.

Каудильо не хотел портить миг славы упоминанием об отдаленном будущем, и это стало очевидным 2 октября 1961 года, когда он выступил перед Национальным советом ФЭТ и де лас ХОНС в монастыре Де-лас-Уэльгас, где состоялось первое заседание этого совета в 1937 году. Мероприятие было организовано генералом Фернандо Эрреро Техедором, вице-секретарем Движения и его восходящей звездой, чтобы ярче продемонстрировать прошлые победы Франко 31. Намереваясь выказать подобострастное отношение Фаланги к каудильо, Хосе Солис, министр-секретарь Движения, в начале церемонии обратился к Франко, назвав его «сеньор» — так обращались лишь к королям.