Пол Престон - Франко. Биография

Как обычно, выступление Франко было надменным самовосхвалением и отстаиванием ценностей националистской стороны во время Гражданской в'ойны. Сначала он заговорил о своей дальновидности и, цитируя отрывки из выступлений до 1939 года, попытался доказать, что еще тогда гениально запланировал нынешний экономический подъем. Используя отдельные хорошо известные фразы Хосе Антонио Примо де Риверы, Франко тем не менее явно не желал упоминать Фалангу и говорил только о Движении. Это идеологическое жонглирование имело целью примирить приверженцев автаркии и «нависшей революции» Фаланги с обычной капиталистической экономикой Испании, которая начала развиваться при технократах 32. По окончании заседания члены совета исполнили фалангисгский гимн «Сага ai sol», при этом большинство членов совета вскинули руку в фашистском приветствии. Однако Франко не присоединился к ним, а встал по стойке «смирно». Его примеру последовали Карреро Бланко и Лопес Родо. Сильно смутившись, Солис был вынужден поступить так же. Следует отметить, что принца Хуана Карлоса не было 33.

В последние годы жизни Франко отношения между Фалангой и технократами будут самым значительным источником сложностей внутри режима. Борьба шла за то, чтобы, по выражению, приписываемому Лопесу Родо, «внедрить в голову Франко идеи» 34. Но не следует преувеличивать заинтересованность в этой проблеме самого каудильо. Воинственных фалангистов, рвущихся воплотить в жизнь «нависшую революцию», с каждым днем становилось все меньше. Арреса, Фернандо Куэста и Солис приручили Движение. Когда Франко упоминал Движение, а не Фалангу, это; возможно, досаждало твердым, воинственным фалангистам, но, по мнению многих, отражало определенную правду. Появлялись умные, работящие функционеры, больше желающие занять высокое место в госаппарате, чем воплощать в жизнь идеологию фалангизма. То же можно сказать о таких, как Лопес Родо и Наварро Рубио, к которым приклеили ярлыки членов «Опус Деи», но скорее они были частью того, что назовут «бюрократией первых номеров» (la burocracia de los numero uno). Эти люди еще совсем молодыми выиграли конкурсы на замещение высоких постов в госаппарате или в университетах. Других известнейших франкистских администраторов 60-х годов — Мануэла Фрагу и Торквато Фернандеса Миранду обычно считали фалангистами. Равным образом самые светлые головы следующего поколения определились по принадлежности к какой-либо группировке. Родольфо Мартин Вилья считался прежде всего фалангистом, а Хосе Мариа Лопес де Летона и Фернандо Эрреро Техедор были связаны с «Опус Деи». Тем не менее их всех правильнее относить к функционерам-«меритократам» 233 233 «М e р и т о к р а т ы» — люди, пробившиеся к управлению благодаря своим способностям. {Примеч. перев.) . Это вовсе не значит, что во франкистской коалиции прекратилась фракционная борьба, но на десятилетие она ощутимо притихла. Как ни странно, но в начале 60-х годов возникало больше трений между Лопесом Родо и Наварро Рубио, чем между Лопесом Родо и Фрагой 35.

После того как в 1956 году провалились планы Арресе по оживлению Фаланги, природа политической конкуренции изменилась. Между 1957 и 1973 годами тон задавали новые компетентные функционеры. Эти люди считали себя «аполитичными», подразумевая, что их главная забота — техническое управление делами государства, а к Движению они принадлежат скорее в широком плане, чем к какой-либо конкретной его фракции. Их компетентность в новом усложнившемся мире отодвигала Франко на периферию ежедневного управления государством, но, как ни парадоксально, его позиции при этом укрепились. Во-первых, ему ставили в заслугу улучшение экономической ситуации. Хотя этого добились технократы, они были довольны, что вся честь достается Франко, потому что в пронизанной сплетнями и слухами атмосфере дворца Пардо не льстить — означало рисковать своим местом. Во-вторых, в отличие от фракций прошлого, технократы не обслуживали политическую клиентуру, своим высоким и весьма доходным местом были обязаны Франко, поэтому никогда не думали бросать ему вызов. Если бы они так сделали, то подверглись бы опасности: противники просто оттерли бы их от Франко.

В 60-е годы каудильо вступил менее активным, но более непробиваемым. Его сила состояла в том, что он был фундаментом системы. Между 1938-м и 1953 годами международная неприязнь к Франко вдохновляла враждующие фракции, он же сам с большим искусством и хитростью сталкивал их друг с другом. После 1953 года Франко почувствовал себя куда более уверенным, даже самоуверенным. Потом ему пришлось перенести кризис 1956 года, возмущение, вызванное конституционным планом Арресе, и развал в экономике, порожденный его собственной политикой автаркии. В 1957 году каудильо повезло: он нашел технократов, и те вытащили его из трясины. Их курс заработал, и ни одна франкистская фракция не рискнула дестабилизировать ситуацию в надежде извлечь из этого пользу. Каждый рассчитывал получить поддержку за счет другого.

Пока Лопес Родо и Карреро Бланко предлагали Франко эффективное администрирование, освобождающее его от забот по управлению, Солис пытался найти для него подарки хотя и менее существенные, но внешне более впечатляющие. Тринадцатого октября 1961 года он и Эрреро Техедор организовал в Валье-де-лос-Каидосе массовый фашистский митинг под видом Европейской ассамблеи ветеранов. Крайне правые, проигравшие войну в 1945 году, собрались со всей Европы, чтобы почтить единственного победоносного генерала из довоенных правых. Вместе с испанскими ветеранами Гражданской войны здесь были итальянские фашисты, нацисты, восточноевропейские фашистские генералы. Осторожный Франко не появился на митинге, но направил привет и поздравление через своего друга генерала Пабло Мартина Алонсо 36.

Этот митинг отразил страх фалангистов остаться не у дел. Они боялись оказаться вне системы государственной бюрократии, а кроме того, их тревожила перспектива будущего без Франко. Военные чувствовали себя увереннее, хотя тоже видели в каудильо ключевой элемент политически приемлемого режима. Даже дон Хуан и монархисты считали, что, находясь в прямой оппозиции к Франко, едва ли смогут что-либо сделать для ускорения реставрации монархии. Помимо того, большая часть фракций в центре франкистской коалиции проявила тенденцию к объединению, поскольку социальное брожение, вызванное экономическими переменами, привело к усилению оппозиции на фабриках и заводах, в университетах и регионах. Но те, кто стоял на разных флангах коалиции, откололись — это христианско-демократические либералы слева, создавшие свою собственную оппозиционную группировку, и фалангисты справа, собравшиеся вокруг группы, известной под названием «Гвардии Франко». Ее возглавлял генерал-фалангист Томас Гарсиа Ребулль. На деле никто из них не станет серьезно угрожать Франко. Несомненно, его прочному положению в условиях процветания 60-х годов не могло угрожать ничего, кроме смерти.