Пол Престон - Франко. Биография

Словно признаваясь в том, что ему уже около семидесяти, Франко впервые представил в качестве вице-председателя совета министров 66-летнего генерала Агустина Муньоса Грандеса, начальника генштаба — как прежде, так и теперь. Назначение было запоздалой предосторожностью, связанной с инцидентом на охоте, а также попыткой успокоить фалангистов, ибо те завидовали технократам, которые ставили Испанию на западные рельсы. Муньос Грандес придерживался крайне правых взглядов, он поддерживал и поощрял твердую ответную реакцию Франко на рост оппозиции. Фактически же прямой и аскетичный Муньос Грандес никогда не действовал как заместитель каудильо. Слабый политик, он передоверял Карреро Бланко большую часть своих функций, тем самым усиливая его власть. Желание Франко видеть в правительстве знакомые лица, а к тому же внедрить в него молодых и энергичных людей, нашло свое выражение в том, что он оставил 73-летнего Алонсо Вегу на посту министра внутренних дел, а 64-летнего адмирала Ньето Анту-неса назначил министром ВМФ 72.

Введение в правительство Фраги и Лопеса Браво принесет режиму большой успех в области общественных отношений. Молодые и энергичные, они способствовали созданию нового имиджа режима. Однако грядущая либерализация, на которую указывали перемены в правительстве, сопровождалась еще более суровыми полицейскими мерами против левой оппозиции. Аресты, пытки и суды над левыми активистами оставались обычным явлением 73. Новая забастовочная волна, прокатившаяся по Астурии и Каталонии в августе — сентябре сопровождалась жестокими полицейскими репрессиями 74.

В надежде сохранить власть Франко проводил двойственную политику — поощрял жестокие репрессии и стремление к экономическому росту. При министре информации Фраге цензура смягчилась, а это позволяло составить более полное впечатление о каудильо и правительстве. Первые результаты перемен улавливались в предновогоднем радиовыступлении Франко 30 декабря 1962 года. Его стиль стал менее анахроничным и более зрелым, чем раньше. Впервые не прозвучали обычные тирады насчет франкмасонов и прочих врагов истинной Испании. Он сделал упор на экономические достижения. Значительную часть речи написали Фрага и Лопес Родо 75. Слова об «испанском чуде» и длинный статистический анализ периода между 1936 и 1962 годами, касавшийся всего — от удобрений до сети ирригационных сооружений, — отличались тенденциозностью, но казались современнее и доходчивее устарелой победоносной, проникнутой мстительностью риторики.

Не впервые прозвучало утверждение, будто нынешний экономический рост планировался давным-давно. Зато впервые обнаружилась видимость понимания социальной напряженности в обществе. Последствия забастовок 1962 года и преображение имиджа режима, достигнутое Фрагой, ощутились в явно неожиданном заявлении о том, что правительство намерено разрешить проблемы, отнесенные Франко на счет «огромных усилий, затрачиваемых страной для достижения роста». Такая фразеология резко отличалась от победоносных речей прошлого, но еще более удивляло то, что каудильо на время забыл о победителях и побежденных. Влияние рабочих волнений сказалось и в том, что Франко впервые объявил о введении минимума заработной платы. Хотя надежды, связанные с этим заявлением, довольно быстро развеялись (не в последнюю очередь из-за жалкого минимума, установленного 1 января 1963 года), речь показала, что перетряска кабинета в 1962 году обозначила куда более четкий водораздел в политике режима, чем в 1957 году 76.

Преодолев кризис 1962 года, Франко начал вкушать радости политической жизни, достойные монаршей особы. Ежедневная работа каудильо состояла в основном из приема делегаций его поклонников, представителей промышленности, из культурных мероприятий, вручений призов и наград, открытия плотин и других государственных сооружений, приемов верительных грамот у послов. Как всегда, он отдавал много времени своим увлечениям — охоте и рыбной ловле, а теперь стал чаще играть в гольф. Его все сильнее занимали спортивные передачи и фильмы по телевидению. Франко немного рисовал, играл в тотализаторе, выходные дни делил между местечком Пасо-де-Мейрас и Паласио-де-Айете в Сан-Себастьяне летом и JIa-Пиниэльей в Астурии на Пасху. Продолжительность и число поездок на охоту и рыбную ловлю возросли. В начале октября каждый год он надолго отправлялся охотиться в горы Сьерра-де-Касорла в провинции Хаэн 77.

Поскольку Франко предоставил руководство ежедневной политикой и экономикой своим министрам, некоторые из них превышали свои полномочия. Новый кабинет состоял из двух группировок, имеющих различные планы на будущее. Карреро Бланко и технократы, поддерживаемые такими консервативными монархистами, как Камило Алонсо Вега и министр общественных работ Хорхе Вигон, объединились в стремлении восстановить монархию. Считая модернизацию экономики первостепенной задачей, технократы полагали, что необходимое условие для этого — стабильность в стране. Более консервативные члены группы не желали политических перемен, а в экономическом подъеме видели лишь средство прекратить политическое брожение 78. С другой стороны, Кастиэлья, Фрага, Солис и Ньето Антунес больше склонялись к политической модернизации и сомневались, стоит ли отдавать первенство экономике. Фрага намеревался сделать режим более открытым, либерализовав политику 79. За разговорами в Движении о введении своего рода ограниченного плюрализма путем создания «политических ассоциаций» стоял Солис. Самые значительные трения существовали между Солисом и Карреро Бланко. После того как попытка Солиса загнать комиссариат по осуществлению плана развития в рамки синдикалистской организации потерпела неудачу, он начал партизанскую войну против него. Защиту взял на себя Карреро Бланко, поддерживаемый Лопесом Родо. Франко не препятствовал сражению, он лишь иногда вмешивался, чтобы установить мир 80.

Пока такие энергичные министры, как Фрага и Лопес Браво, упорно работали над новым имиджем правительства, каудильо вернулся в прошлое. II Ватиканский Собор убедил его, что в курию проникли франкмасоны и коммунисты. В начале 1963 года он поведал Пакону, что продолжает анализировать информацию своих спецслужб обо всем происходящем в масонских ложах, а также на собраниях социалистов и коммунистов по всему миру. «Ничто не застанет меня врасплох. Надо быть готовыми к борьбе». Франко писал длинные заметки о взаимосвязи между масонской опасностью и католической либерализацией. Каудильо тревожило, что любой король, принявший от него власть, может открыть двери франкмасонству и коммунизму. Поэтому он подумывал, не назначить ли регента, который гарантировал бы преемственность режима. Франко по-прежнему возмущало, что дон Хуан желает быть королем всех испанцев. «Это невозможно, — сказал он, — чтобы победитель в войне уступал власть побежденному» 81.