Алена Свиридова - Счастье без правил

Зато с мечтой я окончательно определилась. Хочу быть артисткой. Но говорить об этом никому нельзя, потому что одно дело пионерский лагерь, а совсем другое – артисты в телевизоре. Они совершенно на меня не похожи и поют то, что мне не очень нравится. Ленин, партия, комсомол. Правда, Антонов ничего. Песни красивые. А про «Лестницу в небо» или «Шизгару» я вообще молчу, это – космос. Ну и где мое место, спрашивается? Понятно, что места мне нигде нет, одна дорога в музыкальный вуз. А учитель музыки, говорит мама, профессия для женщины просто прекрасная. Наверное, это правда. Тогда остается тайно предаваться мечтам, впадая в блаженно-сладкое состояние, похожее на влюбленность. Можно, когда никого нет дома, танцевать и петь перед зеркалом, выпуская наружу чувства, которые комком стоят в горле и которых так много, так много, что их нельзя вместить в сердце.

Страдала ли я от того, что моя мечта никогда не сбудется? Нет, не страдала, потому что этого просто не могло быть никогда, по определению. До этой мечты у меня были еще две. Прочитав книгу Джеймса Вилларда Шульца «Моя жизнь среди индейцев», а чуть раньше всего Фенимора Купера, я безумно захотела тоже жить среди индейцев. Да, вы уже знаете про ее неудачную реализацию в Беловежской пуще. Их простой, бесхитростной и интересной для меня жизнью. Прерии, леса, мустанги, бизоны и олени, бесшумная поступь в мягких мокасинах, бесстрастное гордое лицо. Лицо я, кстати, долго тренировала перед зеркалом, гордость еще куда ни шло, но бесстрастность не получалась вовсе. Было смешно. Вместо платья хотелось надеть замшевые штаны с бахромой, замшевую рубашку, ремень и мокасины, расшитые бисером. В голову – соколиные перья. С гордым лицом выйти во всем этом великолепии погулять на улицу Калиновского. То-то все обалдеют! Надо попросить Сережкиного папу, переводчика, он скоро должен ехать в Америку, может, привезет? Я уже могу отлично метать ножик в сосну. Совсем недавно, на ютубе, мне попался фильм о жизни индейцев Амазонки. Маленькое племя, живущее первобытнообщинным строем. На их лицах было достоинство, интеллект, чистота и бесхитростность. И что поразительно – счастье. Я вспомнила свою вторую мечту и улыбнулась. Желание поехать туда, оказывается, не пропало. Но самая же первая мечта, которую я вынашивала целый третий класс, была, по мнению моей мамы, совсем идиотской.

Скорее всего, толчок был дан фильмом «Сын полка» про мальчика, Ваню Солнцева. Он в войну остался сиротой и всеми правдами и неправдами оказался в полку – воевал наравне со взрослыми. Мстил за убитых родителей. Когда война закончилась, его определили в суворовское училище. Я стала мечтать о такой жизни, полной опасностей, героизма, любви к людям и ненависти к врагам. Я буду защищать нашу страну, буду совершать подвиги! Мой папа – офицер!

– Мама! Отдай меня в суворовское училище!

Мама покрутила пальцем у виска.

– Девочек не принимают, уймись.

– Ну почему всегда так? – я разозлилась не на шутку. – Да я ничего не боюсь, могу надавать по шее любому мальчишке!

Затаив обиду, в отместку стянула папин летный кожаный шлем со встроенными наушниками и проводами, свисающими с затылка.

А с другом Сережкой мы обсуждали, что если меня коротко постричь, так вообще никто не догадается, что я – девочка. А в баню можно не ходить, сказавшись больным. Потом я совершу столько подвигов, что если, не дай бог, все же поймут, что я не мальчик, уже полюбят и не выгонят!

Выходя из дома в пальто и шапочке с помпоном, я брезгливо снимала с головы этот помпонистый девчачий атрибут, доставала из портфеля шлем, надевала его и гордо шла на остановку.

В таком виде я счастливо проводила час в автобусе и с триумфом входила в школу. Мальчики понимали.

К счастью, на следующий год я прочитала про индейцев, а так как соколиных перьев было не достать, ходила в школу без головного убора вообще. Вот такими были мои самые заветные мечты. Потом я все же подросла, и моими книжками стали «Джейн Эйр», «Консуэло» и «Алые паруса». Теперь я мечтала стоять на обрыве возле маленького белого домика с красной черепичной крышей и, закрываясь рукой от яркого солнца, смотреть, не появились ли на горизонте алые паруса. Мама наконец вздохнула спокойно. Потом я выросла.

А дальше случилось невероятное. Мечта номер три сбылась. Я стала артисткой. Как это произошло, я не понимаю вовсе. Просто желание было таким сильным, что побуждало к действию. Чувства, о которых хотелось петь, рвались наружу. Я начала писать песни. Поле вокруг меня сгустилось, и из него начали материализоваться правильные слова, фразы, люди, события и обстоятельства. Мне кажется, только ленивый сейчас не читал книги или не слышал идеи, в которых подробно описывается, как нужно визуализировать свои мечты, как представлять в мельчайших подробностях то, что с тобой должно произойти, как молиться и просить, просить и просто верить. Может быть, и так.

Но мне кажется, все зависит от силы твоего желания, от количества твоей личной жизненной энергии, которая движет тобой и заставляет обстоятельства меняться, а если не получается, не дает падать духом и пинает тебя в зад: «Вставай, ленивая скотина, утри свои жидкие сопли, найди другой путь, он окажется гораздо лучше».

Если что-то не получается, нужно честно себя спросить, а действительно ли мне этого так хочется? Что я буду делать с тремя мужчинами сразу? Шутка. Мечты на самом деле сбываются, и неправда, что разочаровывают. Разочаровывают мелкие желания, выдаваемые за мечты. Мечты – это все же нечто большее, чем новая сумочка, поездка в Канны или богатый муж. Это все может оказаться бонус-треком, прилагаемым непосредственно к мечте. Бедный студент, о котором вы мечтали и за которого вышли замуж по бескорыстной любви, может со временем разбогатеть, свозить вас в Канны и купить хоть десять сумочек. Он же потом, правда, может оборзеть, вас бросить и менять длинноногих девиц, как носки. Но это уже совсем другая история.

Меня иногда спрашивают юные корреспондентки: «О чем вы мечтаете?» Я не говорю правды. Настоящая мечта всегда выглядит глупо. Как я могу рассказать им, что вот уже которое лето я живу в маленьком белом домике с красной крышей и красивым садом, домике Ассоль из моей детской мечты. Как я могу рассказать, что каждое утро, открывая калитку и сбегая по крутой тропинке вниз, вхожу в теплую морскую воду и смотрю на море. А вдруг? А вдруг такое возможно? Неужели нельзя допустить в нашем мире существование человека, способного совершить такой поступок? Благородного, смелого и красивого. С лицом обветренным и ясным. Не старого пердуна. Владельца и капитана яхты.

Я буду ждать его, стройная, радостная и загорелая, со светлыми длинными волосами, развевающимися по ветру. Увидев мою улыбку, он тоже улыбнется и протянет руку. Счастливая, я поднимусь на яхту, и мы уплывем в дальние страны, в кругосветное путешествие, к жерлу вулкана, к индейцам Амазонки. Я стану писать очень интересные книги и рисовать потрясающие картины. И играть на рояле как бог! Вернее, как богиня. А как же дети, спросите вы? Это же мечта, дурачки. К тому же мы не надолго уплывем, потом вернемся и заберем детей, котов, собак и бабушек. Вот мы такой дружной семьей и будем жить. И никакой школы! Что еще я могу сказать в двенадцать часов ночи? Ты бредишь, дорогуша, накройся своей скатертью и спи! Все!