Леонид Млечин - Знаменитые самоубийцы

Вскрытые Федорчуком «преступные недостатки» в идеологической сфере помогли Брежневу освободить кресло первого секретаря ЦК Компартии Украины для своего друга. 19 мая 1972 года в Свердловском зале Кремля открылся очередной пленум ЦК КПСС. После обеда, когда выступил четвертый оратор, Брежнев поручил вести пленум Суслову и вышел из зала, пригласив с собой Шелеста в комнату президиума.

Брежнев осторожно завел разговор:

– Ты, Петр Ефимович, уже десять лет первым секретарем ЦК Компартии Украины. Может, пора тебе переменить обстановку? Когда долго работаешь на одном месте, притупляется чутье, надоедаешь ты людям, и они тебе.

Ошеломленный Шелест спросил:

– Почему так внезапно встал этот вопрос?

– Надо тебе сменить обстановку. С твоим опытом ты нужен в Москве, а там надо омолодить кадры. Надо готовить смену. Давай согласие. Все будет хорошо – это я тебе говорю. Ты пойдешь работать в Совмин зампредом.

Петр Ефимович понимал, что это понижение. Одно дело – хозяин крупнейшей республики, другое – один из многих заместителей (даже не первый) главы правительства. Брежнев стал наседать:

– А что, тебе мало? Зампред Совмина такой страны! Будешь заниматься промышленностью, в том числе военной.

Едва Шелест покинул Киев, там провели пленум и избрали первым секретарем Владимира Васильевича Щербицкого. В первые два года Щербицкий заменил девять первых секретарей обкомов партии, считавшихся друзьями Шелеста.

Между новым и старым хозяином Украины было мало общего.

Секретарь ЦК Капто:

«Внешне жесткий, но внутренне более податливый Шелест и внешне эластичный, но навсегда «запоминающий» проколы своих оппонентов Щербицкий. Хитринка в глазах и внешние очертания лица Шелеста в большей степени подчеркивали его украинское начало, у Владимира Щербицкого – вид человека в большей степени «европеизированного».

Писатель Виталий Алексеевич Коротич:

«Шелест был очень человечным, он знал, что такое ностальгия, он умел любить такого странного человека, как Параджанов. Щербицкий устраивал любое руководство, он мог пристроиться к кому угодно. Шелест этого не умел. Шелест был чиновником по должности, но не по духу».

Знаменитый кинорежиссер Сергей Иосифович Параджанов при Шелесте нашел приют в Киеве. При Щербицком его травили, а потом посадили.

Став хозяином республики, Владимир Щербицкий инструктировал политбюро ЦК Компартии Украины о новых задачах:

– В УССР возросли националистические, сионистские тенденции, за что наше руководство было подвергнуто обоснованной и серьезной критике. Наша «линия» в этих вопросах неправильная. Под предлогом «демократизации» велась борьба с русификацией. Начались призывы к изменению государственного строя, борьба за самостоятельную Украину. А ведь Пекин выступает за самостийную Украину!.. Наблюдается ревизия прошлого, восхваление старины, попытки реабилитировать Мазепу, а Богдана Хмельницкого представить предателем. Признано идеологически вредным указание секретаря нашего ЦК на совещании секретарей обкомов в Харькове о преподавании в вузах только на украинском языке. А издание Пушкина на украинском языке, трансляция футбола на украинском?! Это распространилось после политически нечеткого выступления Шелеста на съезде писателей: «Берегти рщну укражську мову». Нельзя украинский национализм недооценивать. Нужно поднять идеологическую борьбу, сделать ее острой, наступательной, предметной.

Петр Шелест пытался изъять из политики главного борца против украинского национализма – секретаря Львовского обкома по идеологии Валентина Ефимовича Маланчука. Шелест доказывал, что в республике восторжествовал интернационализм, а Маланчук писал, что борьба с национализмом – важнейшая задача партии. Шелест снял Маланчука с должности и назначил заместителем республиканского министра высшего и среднего специального образования. Это означало конец политической карьеры.

Но Щербицкий сделал Валентина Маланчука секретарем ЦК Компартии Украины по идеологии. Ему поручили избавиться от наследства Шелеста, и он рьяно принялся за дело. Его методы пугали даже товарищей по партийному аппарату. Коллеги Маланчука не любили и боялись, за глаза именовали «инквизитором». Борьба с «национализмом» на практике означала удушение любого деятеля культуры, позволившего себе отклониться от генеральной линии. Маланчук устраивал массовые чистки в сфере культуры, средств массовой информации, безжалостно снимал с работы.

Виталий Врублевский:

«Вместе с идеологическим, моральным террором, который проводил Маланчук, репрессивные методы КГБ создавали тяжелую атмосферу, которая отражала процессы, протекавшие по всей стране…»

Олесь Гончар записал в дневнике о Щербицком, которому поначалу был рад:

«А потом, потом… Что-то иезуитское, двоедушное стал я замечать в нем. Сегодня в разговоре высмеивает уничтожителя Ватченко, а завтра делает его председателем Верховного Совета… Защищенный Брежневым, он мог бы оказать сопротивление даже Суслову, когда тот навязал в секретари Маланчука, этого патологического ненавистника украинской культуры. Наоборот, именно В.В. дал разгуляться маланчуковщине… Это он изгнал украинский язык из пленумов ЦК…

А в общем В.В. – тоже трагическая фигура. Каждый из украинских лидеров, оказавшись на вершине, должен был выбирать: будет работать он на Украину или на Москву. И, конечно, каждый (разве что за исключением Скрипника) выбирал последнюю. Кто проявил бы непослушание, не продержался бы у руля и трех дней. В.В. это понимает. К тому же у него, очевидно, не было со школы украинского воспитания…»

Валентин Маланчук проявил большее рвение, чем от него ожидали. Он завел в республике собственные черные списки, вызывал работников идеологических отделов и отдавал распоряжение:

– Такого-то без моего разрешения не публиковать.

В список Маланчука попали известные украинские писатели, у которых нашлись друзья и защитники. Они уведомили Щербицкого, что Маланчук компрометирует руководителя республики в глазах украинской интеллигенции.

Но Щербицкому больше не понравились попытки Маланчука вести свою игру – в обход первого секретаря. Валентин Ефимович завел друзей в Москве, в аппарате ЦК КПСС и информировал столичных чиновников о тайнах украинской политики. Щербицкому донесли, что Маланчук, не поставив первого секретаря в известность, отправил в Москву в Политиздат обширную монографию по национальному вопросу. Там речь шла и об украинских делах, причем Маланчук обнаружил в республике крамолу. А Щербицкому совсем не хотелось, чтобы кто-то писал о недостатках в его республике.