Леонид Млечин - Знаменитые самоубийцы

Горбачев не хотел развивать эту тему:

– Все, вопрос решен.

Новым министром Горбачев в тот же день назначил Пуго, его первым заместителем – армейского генерала Бориса Всеволодовича Громова. Громов сопротивлялся этому назначению – военные не любят переходить в МВД. Герой Советского Союза Громов после вывода войск из Афганистана командовал Киевским военным округом, рассчитывал на большее, но его, можно сказать, заставили. Горбачев дважды звонил генералу в Киев, да еще послал к нему маршала Ахромеева. Маршал сыграл важную роль в карьере Громова. Он и уговорил Бориса Всеволодовича.

3 декабря, в понедельник глава правительства Николай Иванович Рыжков приехал в МВД вместе с Пуго, представил нового министра. Бакатин и Пуго просидели вдвоем с часа до шести вечера. Потом Бакатин собрал руководящий состав министерства и попрощался. Сказал так:

– Я власть уважаю, поэтому так же отношусь и к указу президента о моем смещении с поста министра. Хотя сам я никаких заявлений не писал. Более того, такой акт безотносительно к личности Бакатина или кого-то другого считаю при данной обстановке в стране неправильным…

Верховный Совет не хотел соглашаться с отставкой Бакатина. Кандидатуру Пуго депутаты утвердили 15 января следующего года. Но с 4 декабря Пуго уже работал в новом кабинете. Он получил погоны генерал-полковника. В интервью «Правде» сказал: «Я не претендую на глубокие знания в области органов внутренних дел…»

Начал он работу в МВД не очень удачно. Подписал вместе с министром обороны Дмитрием Тимофеевичем

Язовым приказ о введении совместного патрулирования городов милицией и военнослужащими. Приказ вызвал резкую критику в демократическом лагере, потому что воспринимался как предвестье попытки ввести в стране чрезвычайное положение. В феврале 1991 года, когда в Москве собрался съезд народных депутатов России, Пуго по указанию Горбачева ввел в столицу внутренние войска – под предлогом предотвращения беспорядков. Это вызвало массовое возмущение москвичей. Войска поспешно вывели.

Пуго стал министром, когда работников торговли преследовали за то, что они скрывают товары от реализации и продают их спекулянтам. Еще существовала служба БХСС – борьба с хищениями социалистической собственности. Казалось, что единственный способ наполнить прилавки – заставить продавцов перестать воровать. При Пуго в марте 1991 года был принят закон «О советской милиции». Милиция вступила в трудный период приспособления к новой ситуации.

Пуго был властным человеком, не любил, когда чужие совали нос в его епархию. На этой почве у него с Бакатиным вышел конфликт. Бакатин как член Совета безопасности побывал в дивизии имени Ф.Э. Дзержинского внутренних войск МВД СССР, не предупредив Пуго. Тот выразил недовольство.

Бакатин попросил командующего внутренними войсками генерала Юрия Шаталина подготовить справку о действиях внутренних войск в Нагорном Карабахе. Пуго запретил Шаталину давать какую-либо информацию Бакатину. У бывшего министра и его преемника состоялся неприятный разговор. Пуго твердо сказал Бакатину:

– Если я правильно понял Михаила Сергеевича, вы в наши дела не вмешиваетесь.

В апреле 1991 года Бакатин пригласил к себе командующего внутренними войсками Шаталина, чтобы расспросить его о положении в Южной Осетии. Но Пуго и вовсе запретил генералу приходить к Бакатину.

Вадим Викторович обратился с возмущенным письмом к Горбачеву:

«Это уже второй подобный случай. После первого Б.К. Пуго дал понять, что действует с Вашего согласия. Я не намерен дважды объясняться с ним по одному и тому же вопросу и прошу Вас, уважаемый Михаил Сергеевич, либо указать товарищу Пуго на недопустимость его поведения, мешающего делу, и порекомендовать впредь подобных случаев не допускать, либо, если Вы считаете, что он прав, прошу освободить меня от обязанностей члена Совета безопасности СССР, потому что в этом случае у меня не остается абсолютно никаких возможностей (при отсутствии информации, аппарата и прав) для того, чтобы их хоть каким-то образом исполнять».

Горбачев ни с кем не хотел ссориться, мягко ответил Бакатину:

– Работай. Борис Карлович неправ. Я скажу ему…

Бакатин считал, что структуру МВД придется радикально изменить. Раз республики получают самостоятельность, то и республиканскими министерствами больше нельзя командовать из Москвы. Союзное МВД берет на себя функции «внутреннего Интерпола», отвечает за транспортную милицию, за охрану атомных объектов, за подготовку высших кадров.

Пуго занял другую позицию: союзное министерство сохраняет полный контроль над всеми республиками и никому не позволит выйти из подчинения центральной власти.

В январе 1991 года в Москву прилетел первый секретарь ЦК Компартии Литвы Миколас Бурокявичюс. В Литве уже были две компартии. Основную возглавлял Альгирдас

Бразаускас, будущий президент республики. Другую, которая хранила верность Москве, – Бурокявичюс.

Ни одного крупного литовского партийного работника Москве на свою сторону привлечь не удалось. Миколас Мартинович Бурокявичюс в свое время дослужился до должности заведующего отделом Вильнюсского горкома, а с 1963 года занимался историей партии, преподавал в педагогическом институте. В 1989 году его вернули на партийную работу, в июле 1990 года на XXVIII съезде сделали членом политбюро. Но важной фигурой он был только в Москве. В Литве за ним мало кто шел.

На бланке ЦК Бурокявичюс написал шестистраничное обращение к Горбачеву с просьбой ввести в Литве президентское правление. Бурокявичюса привели к Валерию Ивановичу Болдину, заведующему общим отделом ЦК КПСС и одновременно руководителю аппарата президента СССР.

Секретари Болдина пунктуально записывали в специальный журнал всех, кто приходил к их шефу или звонил ему.

8 января 1991 года его посетили:

11:43 – секретарь ЦК по военно-промышленному комплексу Олег Бакланов.

11:45 – министр внутренних дел Борис Пуго.

11:53 – министр обороны Дмитрий Язов и председатель КГБ Владимир Крючков.

12:07 – секретарь ЦК по оргвопросам Олег Шенин.

12:33 – первый секретарь ЦК Компартии Литвы Миколас Бурокявичюс.

Болдин, Бакланов, Пуго, Язов, Крючков, Шенин… Почти весь будущий ГКЧП собрался на Старой площади за пять дней до кровопролития в Вильнюсе. Ровно три часа продолжалась беседа с участием Бурокявичюса.

Шенин ушел раньше, но вернулся поздно вечером. Крючков и Язов тоже ушли. Крючков потом дважды звонил Болдину и в половине десятого вечера опять приехал к нему. И Язов перезванивал. Олег Бакланов и Борис Пуго просидели у Болдина весь день до восьми вечера. Потом Пуго уехал к себе и в половине десятого еще позвонил Болдину. Бакланов поздно вечером опять пришел к Болдину и просидел у него еще три часа. Эти люди буквально не могли расстаться друг с другом.