Леонид Млечин - Знаменитые самоубийцы

Единственное оправдание происшедшему могло быть в том, что наши люди сплотились бы, чтобы ушла конфронтация. Только так и должно быть.

Милые Вадик, Элинка, Инна, мама, Володя, Гета, Рая, простите меня. Все это ошибка! Жил я честно – всю жизнь».

Валентина Пуго тоже оставила короткую записку:

«Дорогие мои! Жить больше не могу. Не судите нас. Позаботьтесь о деде. Мама».

Примерно без десяти девять в спальной комнате Пуго из своего «вальтера РРК» выстрелил в висок своей жене, а потом выстрелил себе в голову. Его тесть Иван Павлович Голубев услышал выстрелы, зашел в их комнату и увидел, что Пуго лежит на кровати с пистолетом в руке, а жена вся в крови сидит на полу возле кровати.

Девяностолетний тесть Иван Павлович автоматически взял у зятя из рук пистолет и положил его на тумбочку. Жена сына позвонила лечащему врачу Пуго. Через десять минут врач был в квартире с бригадой «скорой помощи». Врачи констатировали смерть Пуго. Его жена еще была жива, ее увезли в Центральную клиническую больницу, где она, не приходя в сознание, умерла 24 августа.

Все необходимые следственные действия и экспертизы были проведены, и ни у кого не осталось сомнений в том, что Борис Карлович Пуго застрелился сам. Возможность убийства третьим лицом исключена. Вадим Пуго тогда говорил следователям:

– У меня нет сомнений, что родители покончили жизнь самоубийством. Они очень любили друг друга, и я знаю, что мать не смогла бы жить без отца.

Через несколько лет Вадим Пуго скажет корреспонденту «Комсомольской правды»:

– Я убежден, что отец и мать застрелились после ГКЧП не столько потому, что считали, что их ждут позор и тюрьма, а потому главным образом, чтобы отсечь свое прошлое от моего будущего. Чтобы груз их жизни не мешал их сыну…

Хоронить своего недавнего министра в МВД отказались. Четыре месяца его сын не мог найти место, чтобы захоронить урны с прахом. В конце концов похоронил их на Троекуровском кладбище.

По мнению Бориса Ельцина, которого во время путча Пуго хотел арестовать, министр покончил с собой в приступе отчаяния: «Он сломался под грузом свалившейся ответственности».

После Пуго обязанности союзного министра ровно сутки исполнял Василий Трушин. 23 августа министром был назначен Виктор Баранников, который был на стороне Ельцина в августе 1991 года и выступил против Ельцина в октябре 1993-го. Баранников умрет сравнительно молодым – от сердечного приступа, уже после того, как его освободят из тюрьмы.

В 1993 году в Ярославле поставили оперу под названием «Великий гражданин», посвященную Борису Пуго и событиям августовского путча. Поставили оперу поклонники авангардистского театра. По их собственным словам, опера имеет «мистически-магический характер». Едва ли бы она понравилась самому герою. Борис Карлович Пуго к авангардизму и модернизму относился скептически.

24 августа 1991 года, сразу после провала путча, в своем кремлевском кабинете покончил с собой советник президента, бывший начальник генерального штаба маршал Советского Союза Сергей Федорович Ахромеев.

В вихре событий, захлестнувших в те дни страну, смерть маршала была не так уж заметна, но многие удивились: что заставило его уйти из жизни? В отличие от застрелившегося министра внутренних дел Бориса Пуго маршал Ахромеев не играл такой уж заметной роли в августовских событиях. Советник президента – заметная, но не слишком влиятельная фигура.

Почти сразу стали известны детали смерти Сергея Федоровича. Всех удивило то, что маршал не застрелился (офицерам положено табельное оружие), а повесился. Причем повесился сидя, привязав шпагат к ручке оконной рамы. Оперативники и работники прокуратуры знают, что таким путем обычно совершают самоубийства в тюрьмах, где это надо сделать незаметно для надзирателя.

Отсюда и возникла версия, что самоубийство не было добровольным, что маршала запугали угрозами репрессий против него и семьи и потребовали уйти из жизни. После этого его заперли в кабинете и ждали, пока он покончит с собой.

Эта версия продолжает жить. Уже через много лет после его смерти минская «Народная газета» писала:

«Это было убийство, обставленное с такой дьявольской хитростью и изощренностью, на какую способны только мастеровые своего кровавого ремесла самой высшей квалификации, с целью убедить следователей и общество, что это было самоубийство. Но режиссеры и исполнители явно перестарались.

Если с технической стороны эта дьявольская операция была выполнена, может быть, и безукоризненно, и следователи не нашли никаких зацепок, чтобы раскрутить дело, то в психологическом плане бросаются в глаза грубые просчеты. Похоже, организаторы кровавого спектакля не могли отказать себе в удовольствии вывалять в грязи даже последний час этого человека, любой ценой очернить его светлый образ.

Каждому ясно, что даже зэк (ведь он тоже человек), решив уйти из жизни, предпочел бы (будь у него револьвер) пустить себе пулю в висок, чем свести счеты с жизнью таким способом. Так что же говорить о военном человеке, которого знал весь мир!

Вторая явная неувязка. Стал бы здравомыслящий человек описывать перед смертью технологию собственного самоубийства (как об этом кричит официальная версия)? А ведь никто не может сказать, что С.Ф. Ахромеев был шизофреником. Его могли убрать не только по политическим причинам. Будучи правой рукой Президента СССР в военных вопросах, он слишком много знал о коррупции в армии, и особенно о разворовывании средств и техники в Западной группе войск».

Самую фантастическую версию выдвинул в газете «Завтра» любитель геополитики Александр Дугин. Он специализируется на разоблачении «мондиализма».

«Слово «мондиализм», – пишет Дугин, – от французского «monde», «мир» – означает особое направление в политическом истеблишменте Запада, которое считает, что пришло время для установления прямого правления

Мирового Правительства… Я указывал на опасность влияния подобных идей на советское руководство (тогда еще существовал Советский Союз)…

Расследование деятельности мондиалистских организаций и их связей с советским руководством представляло собой важнейшую задачу для судеб народа страны. Тем не менее, на этот сигнал никак не отреагировали, и представители «Трехсторонней комиссии» (во главе с самим Дэвидом Рокфеллером) прибыли в 1991 году в Москву, где в Кремле встречались с советским президентом и его окружением.

На встрече присутствовал маршал Ахромеев, и не исключаю, что его трагическая гибель как-то связана с этим эпизодом, ведь он оказался свидетелем очень важных контактов, возможно, предопределивших последующие трагедии, которые маршал Ахромеев, будучи искренним патриотом, не мог не предвидеть».