Леонид Млечин - Знаменитые самоубийцы

Оперативная группа сначала располагалась в штабе 40-й армии, потом в правительственной резиденции. Кормили офицеров афганцы, потому что маршал Соколов принципиально отказался от советских поваров и отечественной еды. Сказал: раз мы гости Афганистана, то должны жить по его обычаям.

А у Ахромеева была больная печень. Ему надо было сидеть на диете. И без того худой, он потерял тринадцать килограммов. Чувствовал себя очень плохо. Он вызвал из дома жену, чтобы она помогла ему сохранить работоспособность.

– Один раз я видел его поющим, – вспоминает Анатолий Кузнецов. – В оперативной группе была традиция: все праздники – день Советской Армии, день танкиста – он же танкистом был – отмечали вместе. Собиралась вся группа, а нас было человек сорок, садились за один стол. Жена маршала Соколова посылала с самолетом какую-нибудь деликатесную закуску – селедочку, соленые огурчики, помидорчики. Сергей Федорович вообще не пил, но под Новый год я видел его поющим «Три танкиста».

Пока Ахромеев находился в Афганистане, в январе 1981 года ему была присвоена Ленинская премия в области науки и техники по закрытому списку с туманной формулировкой – «за работу в области специальных систем управления». Ахромеев как заместитель начальника Генштаба был заказчиком работы, которую выполнял большой коллектив военных ученых; им, наверное, и полагалась премия. Но это было время, когда для маршалов и генералов ничего не жалели – ни наград, ни званий.

Однажды заведующий отделом административных органов ЦК Николай Савинкин сказал Брежневу:

– Леонид Ильич, все-таки надо нам прекращать присваивать генеральские звания и раздавать ордена направо и налево. Совсем обесценились.

Брежнев рассмеялся:

– Тебе что, Коля, железа жалко? Пусть получают свои ордена и медали. Получат, выпьют, у них настроение лучше, и есть стимул работать. Зачем же их этого лишать?..

В 1981 году на XXVI съезде КПСС Ахромеева избрали кандидатом в члены ЦК – это тоже было знаком доверия. 7 мая 1982 года Брежнев подписал указ о присвоении Ахромееву звания Героя Советского Союза «за успешное выполнение задания по оказанию интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан и проявленные при этом мужество и героизм». Золотую Звезду он получил за подготовку и проведение знаменитой Панджшерской операции по уничтожению отрядов вооруженной оппозиции.

Известный дипломат Юлий Квицинский вспоминает, как Ахромеев с горечью говорил ему, что служба требует выполнять указания политического руководства, даже если в чем-то с ними не согласен:

– Вы думаете, я счастлив, что получил Звезду Героя за Афганистан? Приказ я выполнил, но там одна кровь, грязь, и никакой перспективы.

В марте 1983 года Ахромеев, еще будучи первым заместителем начальника Генерального штаба, получил и звание маршала Советского Союза, хотя это не маршальская должность и даже не всякий начгенштаба имел маршальские звезды. Второго такого случая в истории Генерального штаба не было. А на следующий год, в 1984-м, Ахромеев возглавил Генеральный штаб и стал первым заместителем министра обороны. Это произошло, когда Устинов окончательно решил избавиться от маршала Огаркова.

Николая Васильевича Огаркова в Вооруженных Силах уважали. Он в войну начинал с должности военного инженера, потом стал общевойсковым командиром, командовал военными округами. В 1977 году Устинов, недавно назначенный министром обороны, сам выбрал Огаркова на пост начальника Генерального штаба.

Говорили, что со временем Устинов увидел в Огаркове соперника. Это, конечно, не так. Огарков не мог быть соперником Дмитрию Федоровичу Устинову, который принадлежал к числу тех немногих, кто реально управлял страной. Так было и при Брежневе, который считал Устинова своим другом, и особенно после смерти Брежнева. Устинов дружил с Андроповым, а после его смерти именно Дмитрий Федорович выбрал Черненко на роль генерального секретаря.

Дело в другом.

У маршала Огаркова было много идей, в том числе те, которые реализовались много позже, например, о слиянии военно-воздушных сил и противовоздушной обороны. И Огаркова министр всегда поддерживал. Но начальник Генерального штаба, чувствуя поддержку министра, стал на коллегиях возражать и самому министру, демонстрировать самостоятельность. У него по всякому поводу было свое мнение. А какому начальнику нравятся непослушные подчиненные? Зная настроения Устинова, и Андропов стал плохо относиться к Огаркову, называл его «Наполеончиком».

– В Генштабе многие смотрят в рот министру, – говорил маршал Огарков своему старому знакомому и крупному партийному работнику Виталию Ивановичу Воротникову, – а я не могу так.

Николай Васильевич рассказывал о принципиальных разногласиях с Устиновым:

– Войска перенасыщены ядерными установками поля боя. Много на переднем крае отсталой техники. Заказы промышленности оформляются главкомами родов войск, минуя Генштаб. Они стремятся во что бы то ни стало использовать выделенные средства и нередко заказывают промышленности устаревшую технику. Западники подбрасывают дезинформацию в расчете спровоцировать нас на дополнительные экономические затраты. А мы попадаемся на удочку, бросаемся вдогонку.

Огарков с сожалением говорил о том, что военно-промышленный комплекс – монополия Устинова. ЦК напрасно все передоверил Дмитрию Федоровичу, фактически объединив в одних руках Министерство обороны и ВПК. А еще нужны социальная защита и большая забота об офицерах и солдатах, потому что материальные и бытовые условия службы очень трудные…

Примерно то же самое маршал Огарков, уже выйдя на пенсию, рассказывал писателю Владимиру Карпову:

– Министр обороны Устинов, по сути дела, был не военный человек, а производственник. Он умело гнал промышленность на создание всех видов вооружений. И добился больших результатов. А теперь вот выясняется – способствовал этим перекосу, милитаризации экономики, чем, не желая того, как бы помогал нашим противникам, стремившимся вовлечь нас в беспредельную гонку вооружений…

Устинову упрямство Огаркова надоело, и он нашел способ сменить начальника Генерального штаба. На Совете обороны в августе 1984 года Дмитрий Федорович предложил образовать группы военных округов по направлениям (Западное, Южное, Дальневосточное) и создать главные командования войск направлений. Каждый главком получал бы под свое начало несколько округов, флот, воздушную армию. Полагали, что это упростит систему управления, потому что из Москвы трудно руководить такими мощными вооруженными силами.

Предложение утвердили. После этого Устинов вызвал Огаркова и сказал:

– Есть необходимость вам стать главнокомандующим войсками Западного направления.