Леонид Млечин - Знаменитые самоубийцы

– Вы никуда не уходите, я скоро вернусь, и мы продолжим работу.

Косыгин, испытывая неловкость, попросил Несмеянова подать в отставку и предложил подготовить сессию для избрания нового академика. Это поручение Косыгину дал Хрущев. Никита Сергеевич не захотел сам вести неприятный разговор. Несмеянов повел себя исключительно достойно. Он даже сам придумал причину, по которой уходит. Вернувшись из правительства, собрал президиум академии и объявил, что истек десятилетний срок его работы на посту президента и что он рекомендует новым президентом Келдыша.

Члены президиума были ошеломлены новостью и молчали. Пауза затягивалась. Несмеянов снова взял слово:

– Товарищи, я понимаю, что вы не успели собраться с мыслями. Но я хотел бы подчеркнуть: по моему глубокому убеждению, Мстислав Всеволодович Келдыш будет очень хорошим президентом, гораздо лучше, чем предыдущий. Но своим молчанием вы ставите Мстислава Всеволодовича в не очень ловкое положение. Поэтому прошу вас высказываться и присоединить свой голос к моему совершенно искреннему голосу.

Обращаясь к Несмеянову, академик-секретарь отделения физико-математических наук Лев Андреевич Арцимович сказал:

– Наше молчание связано с уважением к вам. Для меня, например, это новость, что президент уходит. И если бы мы сейчас сразу же стали выражать свое глубокое желание избрать Мстислава Всеволодовича, то это носило бы некрасивый характер… Я считаю, что Александр Николаевич был прекрасным президентом. И я надеюсь, что Мстислав Всеволодович будет не хуже, будет на том же уровне..

Несмеянов потом лояльно относился к преемнику, но не согласился с тем, что Келдыш упростил правила: при нем выдвигать в Академию наук могли уже не только академики, но и члены-корреспонденты. Несмеянов считал, что избрание в Академию должно быть исключительно трудным делом. Келдыш пытался омолодить кадры в Академии наук, ввел в устав пункт о том, что директор института не может быть старше 65 лет. Но постоянно делались исключения, так что ничего из этого не получилось.

15 июня 1961 года Келдыш возглавил академию. На новом посту он столкнулся с проблемами не только научного, но и политического свойства. Хрущев хотел вывести научные институты из подчинения академии, передать их министерствам и отправить подальше от Москвы и поближе к производству – пусть ученые поварятся в рабочем котле.

Особо Хрущев обижался на академиков из-за Лысенко.

Видные ученые-биологи давно доказывали, что деятельность «народного академика» Трофима Денисовича Лысенко идет во вред сельскому хозяйству. Ни один из обещанных им чудо-сортов пшеницы так и не появился. Зато он успешно мешал другим биологам внедрять свои сорта, выведенные в результате долгой селекционной работы. Но Хрущев верил в его таланты. В отличие от Несмеянова Мстислав Всеволодович возражать первому секретарю ЦК не решался.

На общем собрании академии 26 июня 1964 года сторонники Лысенко выдвинули в академики яростного борца против генетики Николая Ивановича Нуждина, которого в 1953 году избрали членом-корреспондентом.

Возразили авторитетные в академии люди – создатель молекулярной биологии Владимир Александрович Энгельгардт, физики Андрей Дмитриевич Сахаров, Яков Борисович Зельдович, лауреат Нобелевской премии Игорь Евгеньевич Тамм. Они не сочли за труд познакомиться с «научными» трудами Нуждина и доказали, что он не внес никакого вклада в биологическую науку. Он представил большой перечень трудов, но ничего самостоятельного – это были статьи со множеством соавторов. Иначе говоря, Нуждин, как водится, ставил свою фамилию под работами, выполненными его подчиненными.

– Мне не известно за членом-корреспондентом Нуждиным каких-либо вкладов в сельскохозяйственную практику, в селекционное дело, – говорил Энгельгардт, – которые можно было бы хотя бы отдаленно сравнить с вкладом других кандидатов на вакансии по генетике. Следовательно, ясно, что в нашем суждении мы должны исходить из теоретических работ члена-корреспондента Нуждина. Критерий научного потенциала ученого – частота цитирования в работах других исследователей. Просмотрев указатель авторов, цитированных в ряде монографий за последние годы по генетике, я не нашел упоминаний имени Нуждина. Я не нашел также упоминаний об этих работах, перелистав несколько ведущих журналов за последние годы. Поэтому я не могу считать кандидатуру члена-корреспондента Нуждина отвечающей тем требованиям, которые мы предъявляем к самому высокому рангу ученых нашей страны.

Следующим попросил слово Сахаров:

– В том документе, который нам выдан, есть такие слова: «Много внимания уделяет Н.И. Нуждин также вопросам борьбы с антимичуринскими извращениями в биологической науке, постоянно выступая с критикой различных идеалистических теорий… Его общефилософские труды связаны с дальнейшим развитием материалистического учения И.В. Мичурина и других корифеев биологической науки…» Дело научной совести академиков – понимать, какое реальное содержание скрывается за этой борьбой с антимичуринскими извращениями, с развитием философских трудов других корифеев биологической науки…. Я призываю проголосовать так, чтобы единственными бюллетенями, которые будут поданы «за», были бюллетени тех лиц, которые вместе с Нуждиным, вместе с Лысенко несут ответственность за те позорные, тяжелые страницы в развитии советской науки, которые в настоящее время, к счастью, кончаются.

Когда Сахаров вернулся на свое место после выступления, Лысенко громко сказал:

– Сажать таких надо!

Потом Трофим Денисович вскочил:

– Я выражаю протест президиуму за такие позорные суждения!

Но слово получил Тамм:

– Мы, несомненно, находимся сейчас в начале эпохи великих открытий биологии – установления механизма наследственности, структуры гена, механизма синтеза белков, наконец, расшифровки генетического кода. Поэтому с государственной точки зрения важнейшим является развитие этой, к сожалению, сильно отставшей в нашей стране области наук. Я должен сказать, что член-корреспондент Нуждин не только не способствовал проникновению этой науки в практику, но, наоборот, был одним из важнейших противников, тормозивших и препятствовавших этому. И мне кажется совершенно несомненной необходимость голосовать против этой кандидатуры.

Лысенко обратился к Келдышу:

– Я, Мстислав Всеволодович, выражаю категорический протест против приписывания академиком Сахаровыми каких-то позорных явлений, виновником которых были якобы Лысенко и Нуждин. Это клевета! Я заявляю категорический протест, что президиум это допускает и не прервал оратора. Здесь речь идет не о науке. Я требую: предъявите мне тогда обоснованные обвинения. Требую от президиума. Клеветники всегда найдутся!