Леонид Млечин - Знаменитые самоубийцы

Келдышу пришлось отвечать:

– Я думаю, что выступление Сахарова было неправильным и нетактичным. Вопросы развития биологии в нашей стране серьезно обсуждались полтора-два года назад. В результате было принято решение ЦК партии и Совета Министров. Мы будем руководствоваться в развитии биологии этим решением.

Лысенко настаивал:

– А президиум разделяет клеветническое заявление Сахарова или нет? Вы сказали, что вы не разделяете. А президиум?

Келдыш:

– Этот вопрос специально президиум не обсуждал. Но президиум считает нужным вести работу в духе постановления ЦК партии и Совета Министров, которое вам хорошо известно, Трофим Денисович.

Слово попросил Зельдович:

– Трофим Денисович Лысенко выступил, защищая свою честь. Я согласен с тем, что эта дискуссия была здесь неуместна, но, к сожалению, ни Трофим Денисович, никто другой ничего не сказали в защиту Нуждина.

На голосовании Нуждина – единственного из всех кандидатов! – прокатили.

Академики, конечно же, бросили открытый вызов самому Лысенко, олицетворявшему лженауку. Хрущев, раздраженный оппозицией Академии наук Лысенко, которого он считал полезнейшим практиком, разозлился:

– Мы разгоним к чертовой матери Академию наук, потому что наука должна быть в отраслях производства, там она с большей пользой идет…

Секретарь Новосибирского обкома Федор Степанович Горячев рассказывал, что Хрущев уже дал ему указание подыскать в области место, где разместится переведенная из Москвы Академия наук. Но осенью Хрущева отправили на пенсию, и все изменилось.

Первый секретарь ЦК Компартии Украины Петр Ефимович Шелест возмущался на собрании актива в Киеве:

– Товарищи, академик Сахаров – наш молодой замечательный атомщик-теоретик, один из создателей нашего атомного и водородного оружия, – выступил в Академии наук и сказал в адрес Лысенко, что у нас биологическая наука загнана и что товарищ Лысенко только мешает развитию биологической науки. (Шум в зале, аплодисменты.) Лысенко способствовал разгону кадров в науке сельскохозяйственной, а вообще, если взять, то у нас сельскохозяйственной науки так и нет. А что Хрущев? Вызывает прокурора: ты, Лысенко, напиши заявление, а вы, юристы, найдите такую статью, чтобы привлечь Сахарова к ответственности за нанесение оскорбления…

Когда в ЦК перестали поддерживать Трофима Денисовича Лысенко, Келдыш воспользовался этим, чтобы восстановить в правах современную биологию, да и другие науки, которые считались буржуазными и вредными. 1 февраля 1965 года на Общем собрании академии Келдыш сказал:

– На развитии биологии в большой мере отразилось монопольное положение группы ученых, возглавляемой академиком Лысенко, отрицавшей ряд важнейших направлений биологической науки и внедрявшей свои точки зрения, часто не соответствующие современному уровню науки и экспериментальным фактам… Для внедрения точек зрения академика Лысенко были использованы методы администрирования… Исключительное положение, которое занимает академик Лысенко в науке, не должно продолжаться…

2 сентября 1965 года на заседании президиума большой академии, президиума Академии сельскохозяйственный наук и коллегии Министерства сельского хозяйства рассматривались итоги проверки экспериментального хозяйства «Горки Ленинские» под руководством Трофима Лысенко.

– Мне кажется, очень важно отметить, что методическая сторона работы «Горок Ленинских» не выдерживает критики, – подчеркнул президент академии, – и не может быть такого положения, чтобы в Академии наук существовала лаборатория, которая вела бы свою работу вне требований, предъявляемых к научной работе.

Советские партийные и государственные чиновники всеми правдами и неправдами пробивались в академию. Они понимали, что рано или поздно лишатся хлебного места в аппарате, но из академии их не исключат, и будут они получать высокую зарплату, смогут пользоваться машиной и академической поликлиникой. Действительный член Академии наук – свидетельство высокого социального статуса и некая гарантия материальных благ. И вообще – одно дело пенсионер, тоскующий на лавочке у подъезда, другое – академик…

Во время академических выборов ЦК прилагал особые усилия для того, чтобы провести нужных людей. Выступать против влиятельных кандидатов уже мало решался. Но голосование оставалось тайным, и академики имели возможность проявить самостоятельность. В 1972 году академиком пытались избрать министра высшего и среднего специального образования Вячеслава Петровича Елютина. Он был директором Московского института стали и сплавов, а потом два десятка лет руководил министерством.

Против выступил ректор московского университета академик Иван Григорьевич Петровский, который видел в министре олицетворение советского бюрократизма. Избрание Елютина академиком затруднило бы полемику с ним. Но самому Петровскому выступать против своего министра было не с руки. Он обратился за помощью к выдающемуся физику-теоретику академику Михаилу Александровичу Леонтовичу.

Академиков выбирают в два этапа. Сначала за него голосуют коллеги по отделению, после чего окончательное решение принимает общее собрание Академии наук. На собрании секретарь отделения доложил, что химики проголосовали за Елютина.

– Есть ли вопросы? – поинтересовался президент академии.

Обычно вопросов не бывает. Но тут Михаил Леонтович попросил секретаря отделения охарактеризовать научные достижения будущего академика. Тот перечислил работы Елютина.

– А когда эти работы были опубликованы? – поинтересовался Леонтович.

Выяснилось, что все они появились до 1958 года.

– Но позвольте, – сказал Леонтович, – именно за эти работы мы его в 1962 году избрали членом-корреспондентом. А что им сделано с тех пор?

Секретарь отделения не знал, что ответить.

– И вообще, – твердо заявил Леонтович, – мне непонятно, как можно одновременно быть министром и работающим ученым, достойным избрания в академики!

Елютина прокатили. Академиком министр не стал. Келдышу это был неприятно. Его считали виноватым в том, что он «не обеспечил избрания одобренного в ЦК кандидата». Но он ничего не мог поделать с человеком такой порядочности и принципиальности, как Михаил Леонтович. Во время выборов в академию осенью 1946 года он написал заявление, вошедшее в историю:

«Довожу до вашего сведения, что я отказываюсь баллотироваться в действительные члены Академии наук СССР и прошу мою кандидатуру снять с баллотировки. Среди представленных в качестве кандидатов в действительные члены АН имеются уже два кандидата физика-теоретика, которые, на мой взгляд, являются несомненно достойными избрания, – это профессора И.Е. Тамм и Л.Д. Ландау. Поэтому, не желая конкурировать с этими кандидатами, я и считаю нужным свою кандидатуру снять…»