Аарон Штейнберг - Литературный архипелаг

Первая поездка Гумилева в Африку (состоявшаяся, вероятно, летом 1907 г., см.: Николай Гумилев. Хроника // Гумилев Н. Соч.: В 3 т. Т. 3 / Подгот. текста, примеч. Р. Тименчика. М., 1991. С. 353) не была связана ни с армейской службой, ни тем более с военной миссией. Отразивший впечатления от нее сборник стихов «Роматические цветы» (Париж, 1908), куда вошло — без названия — стихотворение «Жираф», о котором Штейнберг пишет далее, не был первой книгой Гумилева: до этого, еще учась в гимназии, он издал «Путь конквистадоров» (1905).

Рецензию «Изысканный жираф» Иванов-Разумник написал гораздо позже — на вышедшую отдельной книжкой поэму Гумилева «Мик» (написана в конце 1913 — начале 1914 г., издана в 1918 г.). Рецензия появилась в журнале «Знамя» (1920. № 3/4; подп. Ив.-Раз.). Впрочем, это прозвище было достаточно общим местом среди литературного окружения Гумилева: так, по воспоминаниям И. Чуковского, его называли за глаза в издательстве «Всемирная литература» ( Чуковский Н.К. Литературные воспоминания. М., 1989. С. 45), а Э. Голлербах писал в посвященных ему пародических стихах ( Голлербах Э. Встречи и впечатления. СПб., 1998. С. 127):

Учреждение (1918–1922), ставившее целью материальную помощь творческой интеллигенции; с 1920 г. здесь устраивались публичные чтения и диспуты, литературные и музыкальные концерты, читались лекции крупнейших критиков, литературоведов, историков, философов, действовала литературная студия и пр.; во главе Дома стоял выборный комитет (председатель Н. Котляревский). Дом литераторов располагался в бывшем особняке О.П. Кушелевой по адресу: Бассейная, 11. Более подробно см. в воспоминаниях Н. Тихонова (Устная книга // Вопросы литературы. 1980. № 6. С. 108–134) и Н. Чуковского (Литературные воспоминания. М., 1989. С. 77–79), см. также: Мартынов И.Ф. , Клейн Т.П. К истории литературных объединений первых лет советской власти: (Петроградский Дом литераторов. 1918–1922) // Рус. литература. 1971. № 1. С. 125–134; Scherr Barry . Notes on Literary Life in Petrograd, 1918–1922: A Tale of Three Houses // Slavic Review. 1977. Vol. 36. № 2. June. P. 256–267.

Лилина Злата Ионовна (наст. фам. Бернштейн; 1882–1929) — советский партийный и государственный деятель; вторая жена Г.Е. Зиновьева. Член РСДРП с 1902 г. В описываемый Штейнбергом период заведовала отделом народного образования Петроградского исполкома.

Зиновьев Григорий Евсеевич (наст. фам. Радомысльский; 1883–1936) — советский партийный и государственный деятель. Председатель Петроградского совета (с декабря 1917 г.), в 1918 г. — председатель Петроградского Комитета Революционной обороны и председатель Совнаркома Петрограда.

См. примеч. 228.

Имеется в виду рецензия Э. Голлербаха на сборник «Искусство старое и новое», который, касаясь статьи Штейнберга, отмечал, что она «содержит ряд очень тонких и глубоких мыслей о судьбах европейского искусства и о природе художественного творчества. Изложенное несколько сжато и суммарно, оно заставляет, однако, глубоко призадуматься и дает толчок к плодотворным выводам» (Вестник литературы. 1921. № 8 (32). С. 14).

Bon mot — острота; Chacun pour soi, et Dieu pour nous tous — каждый за себя, один Бог за всех ( фр. ).

Выражение, гулявшее в годы Гражданской войны, но вряд ли, конечно, принадлежавшее Троцкому, а скорее родившееся в белогвардейском лагере.

Позже, в 1930 г., Штейнберг написал рецензию на автобиографию Троцкого ( Trotzki Leo . Mein Leben. Versuch einer Autobiographie. Berlin. 1930), которая была опубликована в: Archiv für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. Bd. 3. Heft 64. Tübingen, 1930. S. 638–643.

Тухачевский Михаил Николаевич (1893–1937) — советский военачальник; звание маршала получил значительно позднее, в 1935 г. В Гражданскую войну командовал крупными воинскими формированиями на различных фронтах; как в Красной, так и в Белой армиях его называли «красный Бонапарт».

Будет уместно внести историческую вставку, связанную с последней попыткой в России подняться во имя борьбы за свободу. Это было во время Кронштадтского восстания в 1921 году. Загремели пушки в Кронштадте. Васильевский остров вдруг ожил. На Девятой линии работницы фабрики Лаферм вышли на Средний проспект и потребовали, чтобы явился Зиновьев, бывший тогда председателем Петроградского совета депутатов. Власти растерялись. Тухачевский еще не явился на подавление восстания в Кронштадте. Явился человек, посланный из Смольного, где заседал Совет депутатов, и заявил: «Если вы будете подрывать дисциплину — сам царь вернется». Раздались крики: «Лучше царь, чем Зиновьев. Царь — дурак, да был наш!»*

* О связи Кронштадтского восстания с волнениями в самом Петрограде см.: Яров С.В. Кронштадтский мятеж в восприятии петроградских рабочих (по неопубликованным документам) // Звенья: Ист. альманах. М.; СПб., 1992. Вып. 2. С. 539–554. В связи с кронштадтскими событиями Штейнберг рассказывал в «Архипелаге начала века»: «…когда я, под звуки большевистской канонады, громившей Кронштадт, предложил довести до сведения Максима Горького на Кронверкском проспекте об уверенности моряков в их провиденциальной роли в процессе революции, согласно марксистскому толкованию эпохи „Потемкина“, чтобы убедить его присоединиться к формировавшемуся в Петрограде „Комитету Общественного Спасения“, участники инициативной группы (Иванов-Разумник, Александр Блок, Е.И. Замятин и пятый член нашей „пятерки“, Ольга Дмитриевна Форш) отнеслись к моему предложению кто с горькой, а кто с пресной иронией. „Вы хотели бы марксизм побить марксизмом же, — сказал Разумник, — а они вкупе и влюбе — слышите? — не стесняются палить из пушек даже по миролюбивым воробьям“» ( SС . Box. VII. С. 27–28).

Надежды Н. Гумилева были не совсем беспочвенными. До революции Тухачевский служил в Семеновском полку. Ряд архивных материалов и эмигрантских публикаций того времени позволили историку С.Т. Минакову сделать вывод, что в вокруг М. Тухачевского возникла группа «спецов» и военных, недовольных положением дел в стране и армии и готовых решиться на военный переворот, идеологической основой антигосударственных настроений которых были национализм и антисемитизм. Часть их попали под следствие в конце 1922 г. и в начале 1923 г. были отстранены от своих должностей, в том числе на две недели — и сам Тухачевский (см.: Минаков С.Т. Военная элита 20—30-х годов XX века. М, 2004).

Вероятный намек на себя: Гумилев был награжден двумя Георгиевскими крестами, о чем писал, например, в стихотворении «Память» (1921).