Иосиф Дионисиатский - Старец Арсений Пещерник, сподвижник Иосифа Исихаста

Однажды отец Арсений сидел со старцем Паисием на скамейке во дворе. Отец Паисий спрашивает:

— Отец Арсений, видишь ли ты старца Иосифа во сне?

Старец в простоте отвечает ему:

— Да, геронда, вижу. Несколько ночей тому назад я видел его наяву. Он пришел, обнял меня и говорит: «Доколе мы будем жить по отдельности? Приходи, я жду тебя». А я ему отвечаю: «Но разве это в моих силах?».

Из своих личных бесед со старцем Паисием я узнал, какое уважение он питал к нашему старцу Иосифу. Мне он сказал такие слова:

Ах, что я потерял! Когда я приехал на Святую Гору, Старец был жив. Я слышал о его славе и спросил о нем одного своего знакомого. Он говорит мне: «Не слушай того, что тебе говорят. Все это ложь». Я поверил ему и не пошел познакомиться со Старцем. Но когда были изданы его письма и я прочитал их, тогда понял, насколько это был редкий человек и какого сокровища я лишился.

Несмотря на то что по своему смирению старец никогда не брал слова на общих собраниях, келия его являлась небольшой учебной аудиторией, в которую приходили многие братия, чтобы укрепиться и задать различные вопросы.

Один брат спросил:

— Геронда, когда мы выполняем послушание, нужно ли произносить и молитву?

— Конечно, молитва не должна прекращаться.

— Мы стараемся творить молитву непрестанно, но ум наш рассеивается.

— Когда мы творим молитву столько, сколько есть у нас сил, то заставляем и ум понимать произносимое нами. Но, чтобы добиться этого, требуется большое понуждение. Однако во время работы устами говори непрестанно: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». Ум, конечно же, рассеивается, отвлекается на работу, бродит то там, то здесь. Но ухо-то слышит, кое-что схватывает и опускает это в сердце. И даже если ты и не понимаешь молитвы, то сатана понимает ее очень хорошо и трепещет от одного только слышания имени Христова.

Вчера повар говорит мне: «Благослови, у меня подгорела еда». — «Верно, есть у тебя какой-то плохой помысл», — отвечаю ему. — «Не помню, геронда». Тогда я говорю: «Ум твой о чем-то замечтался, и молитвы не стало». — «Да разве это связано?». — «Связано, и еще как. Заметь, что, когда ты говоришь молитву непрестанно, пища никогда не отвлечет твоего ума, и увидишь, какую вкусную еду ты приготовишь!».

Старец Паисий

«Наш Старец (Иосиф. — Авт. ) обычно сам готовил нам пищу. Я видел, как на протяжении всего времени приготовления на глазах его не высыхали слезы. Где в тот час находился его ум? И знал бы ты, какие вкусные блюда он приготовлял! Его даже приглашали из разных калив готовить праздничную трапезу на престольные праздники».

При этих словах отец Арсений, слегка подтрунивая над поваром, поворачивается к нему и говорит:

— Да, а вот отец N. не молится, боясь, что у него подгорит еда.

Мы, конечно же, засмеялись. Старец Арсений был веселым человеком.

Мы разошлись радостные. А повару слова эти глубоко запали в душу: «Во все время приготовления пищи глаза Старца не просыхали от слез. Где, стало быть, находился его ум?..».

Другой брат спросил:

— Старче, у многих монахов в обычае во время работы вместо молитвы Иисусовой читать акафист Божией Матери. Что лучше?

— А, Божия Матерь очень любит акафист! Мы со Старцем прочитывали его наизусть во время работы два — три раза на дню. Вот здесь у меня есть книжечка с акафистом, где вначале говорится о том, что Божия Матерь являлась многим святым и обещала им, что, кто будет читать акафист каждый день, того Она и в этой жизни будет хранить, и в будущей, после смерти, будет ходатайствовать за него пред Своим Сыном. Основанием, конечно, является Иисусова молитва. Если есть у тебя охота к молитве, не прерывай молитву. Она возмещает все. Если молитва ослабнет, тогда читай акафист. Божия Матерь очень любит и молитву «Богородице Дево, радуйся». Иногда, как прочитаешь несколько раз эту молитву, Богородица дает такую неописуемую сладость…

— Геронда, когда тело от сильной усталости изнемогает, можно ли творить молитву лежа?

— Христос не требует от нас того, что выше наших сил. Если мы действительно не можем ни стоять, ни сидеть, тогда Он с нами, даже если мы лежим. Но если у нас есть силы [112], то сатана тут как тут. Он тотчас приносит небрежение и сон. Но у него есть кое-что и похуже.

— Геронда, можно ли пить вино?

— Это вы должны решить со своим духовником. Но будьте осторожны, потому что у юного вино превращается в кровь, а у старого — в воду. Что же касается пищи, то и в посты если принимаете немного пищи по утрам, это не приносит вреда. Лучше есть два раза в день и побеждать рог гордости, как говорит Лествичник [113], чем есть один раз и думать, что мы что-то делаем.

Отец Арсений после сурового подвижничества первых лет в конце своей жизни, когда уже укротил страсти, сообразовывался с общежительным уставом, но вкушал всегда с воздержанием. Однако когда он помышлял о прежних подвигах, его беспокоил помысл. Поэтому он часто говорил нам:

— Бог дал мне два дарования: первое — вкушать пищу два раза в день, а второе — никогда не болеть и не положить за всю жизнь в рот ни одной таблетки.

И разве это не было действительно особенным даром — после стольких суровых подвигов никогда не болеть и никогда на протяжении более чем семидесяти лет не мыть тела водой, кроме головы и ног? И, однако, тело старца всегда благоухало приятным ароматом пустыни.

Я уже не говорю о блохах, клопах и вшах, являвшихся постоянными сожителями двух подвижников. Они взимали свою дань даже с того небольшого количества крови, которое оставалось у старцев после столь строгого поста и умерщвления [114]тела. И, несмотря на это, старец Арсений никогда не болел и до самой старости силы его не оставляли.

Во время одного небольшого собрания братии он между прочим сказал нам следующее:

— Насколько это в ваших силах, следите за тем, чтобы все отцы были вами довольны. Если в киновии у тебя хорошие отношения с девяносто девятью братиями, а одного брата ты по невнимательности огорчил, то он становится препятствием в твоей молитве.

Однажды один брат положил передо мной поклон и говорит: «Благослови, геронда. Я опечалил одного брата и потому молитва не идет». Я отвечаю ему: «Ну, ничего страшного. Положи перед братом поклон, чтобы пришла любовь, и молитва вернется снова». — «Геронда, но ведь я положил поклон перед тобой, разве этого недостаточно?». — «А вот и нет, — говорю ему, — недостаточно. В чем ты перед ним провинился, за то и попросишь прощения». Я видел, как внутри него происходила борьба. Наконец, он пошел и попросил прощения. На следующий день он приходит снова и говорит мне: «Спасибо, геронда, за совет. Всю прошедшую ночь я молился с радостью и умилением».